Олег Куваев - Реквием по утрам

— А почем?

— Восемь! — твердо сказал цену Бебенин.

«Отдаст по пяти, — решил Юрий Сергеевич, — отдаст, балбес, по пяти. Будет „Волгочка“. Ах Гришка Ерутов, где же он? Позвонить? Спугну! Нельзя позвонить».

— В общем-то в «металле» я не нуждаюсь, — меланхолично сказал Юрий Сергеевич. — Но из любопытства по четыре могу взять. Все-таки двести граммов. Безделица.

Нуждался, ох как нуждался в «металле» Юрий Сергеевич, Возникновение из пепла родило долги, и машина была нужна, и мало ли чего было надо для жизни, к которой привык он. Позарез он нуждался в «металле».

— По семи, — сказал Беба. — И сделку можно продолжить.

«Стоп! — подумал Юрий Сергеевич. — Продолжить? He один, значит? Цепочка? Уже хуже! Нужен Гришка!» — решил он.

— Зайдите завтра часиков в восемь вечера, — вслух сказал Юрий Сергеевич. — Продолжим наш разговор.

— «Металл» приносить?

— Обязательно приносить! — ласково кивнул Юрий Сергеевич.

— А цена?

— Приносите, договоримся.

И уже потом, откланявшись, — а хам Юрий Сергеевич по своему верному и безошибочному расчету даже руки не подал, не привстал, чтобы унизить, сшибить спесь с мальчишки, на колени поставить и диктовать цену, — потом, уже на улице, Беба начал соображать.

Не было точнейшего взвешивания куска, расчета хрустящими бумажками и доверенной встречи в условленном месте, как рисовали мечты. Завтра, в восемь вечера. Золото приносить. Значит, спять зубило у дяди Гриши полировать. А если?.. А если за дверью его будут ждать двое в форме? Впрочем, улику можно будет запрятать. Перед тем как войти. А если… А если там будут двое без формы, потому что форма им не положена? Очень просто: стукнут по темени, вывернут карманы. Убить не убьют, но жаловаться-то не пойдешь. А если не рассчитают удар и просто убьют? Прощай жизнь, получается? Ну и хам этот доктор! Хамло, сволочь лавсановая.

Но тем не менее… Тем не менее получалось, что надо идти. Что он искал? Он искал врача-протезиста, желающего купить золото. Что он нашел? Он нашел врача-протезиста, желающего…

Как будто некто невидимый положил Бебе на затылок мягкую, страшную в своей мягкой мясистости руку и толкал по длинному, слабо освещенному коридору, и неизвестно, что было в конце — то ли солнышко в радостях жизни, то ли непонятная мгла.

И надо же, проклятие, никак он не мог отделаться от одной картинки, которая сейчас казалась ему ни к чему, вроде видения на берегу ручья, когда он нашел самородок.

Шел как-то Беба в утренний час по людной московской улице. И день был хороший, солнечный, и у Бебы было ясно в тот день на душе. В толпе Беба увидел военного. Увидеть его было легко, потому что полковник был около двух метров ростом и двигался он в толпе легко, с какой-то веселой и твердой уверенностью. У него было молодое лицо, тридцать, ну тридцать пять лет, и великое множество орденов висело на груди у молодого полковника — наверное, шел на какой-то официальный прием. «Летчик-испытатель, — подумал тогда Беба, — не космонавт, потому что в космонавты берут невысоких».

И оттого, что этот красивый летчик не принадлежал к абстрактным сферам космонавтики, Беба почувствовал к нему симпатию и зависть, переходящую в мальчишеское восхищение. Да, да, вот так весело и уверенно идти по жизни, не знать ни милиции, ни Лени Химушева… Ах дурак, недоумок, что бросил училище! Так он думал тогда, но летчик исчез в толпе, затерялся. То ли был, то ли не был…

Замученному бессонницей Бебе вдруг показалось, что он нашел выход. Достойный выход. Продать золото, преступить закон один раз и забыть на этом смутные стороны жизни. Вернуться к виолончели, попробовать стать музыкантом.

Самородок он решил не тревожить, а зубило вторично не полировать. Взять с собой кусок, продать, рассчитаться, выяснить серьезность партнера. На встречу прийти минут на тридцать раньше и издали, где-либо притаившись, проследить за домом, обстановкой. Страшно, но… надо. Надо идти.

С этими мыслями шагал контрабасист Бебенин мимо многоэтажных домов по пустынной вечерней улице. Подъезд он выбрал заранее по памяти, удобный подъезд, кто бы к дому ни шел, все будет видно…

Беда заключалась в том, что именно этот подъезд облюбовал для аналогичной цели Гришка Ерутов, доверенный техник, знаток уголовного мира, недоказанный валютчик, недоказанный подпольный торговец драгоценным металлом. Он должен был по заданию Юрия Сергеевича «определить» клиента на улице, а через десять минут войти «случайно» в дом, чтобы при сделке уже окончательно оценить.