Александр Сурков - Капкан для Назгула

Размышления генерала прервал ранний звонок Назгула. Детектив доложил, что объект наблюдения вышел из дому и уезжает куда-то в центр на машине. Петжак дал команду продолжать наблюдение, сам же начал вызванивать этого бл*дского Вовка с его партизанской сотней, чтобы максимально ускорить процесс.

Вовк засунул телефон в нагрудный карман и в сердцах выматерился на крутящего баранку Укропа:

— Разворачивай, бля!

— Что такое? — поинтересовался сзади Рудый.

— Та тот москаль долбаный никак не может определиться. Сперва на Теремки, потом в центр. Теперь вот на Подол.

— Адрес какой? — послушно исполняя приказание командира, спросил водитель.

— Пока не сказали. Давай до Контрактовой, там где-нибудь припаркуемся. И стволы пока спрячьте, мало ли что…

В салоне буса завозились Рудый и Финн, укладывая в схрон автоматы. В жизни бы с московскими не связался, но они, в отличие от своих, платили хорошо и, главное, регулярно…

В девяностых Вовк, тогда еще малолетка-петеушник с погонялом Торба, состоял в группировке Солохи и работал торпедой на Республиканском стадионе. У руководства был на хорошем счету, за год дослужился до бригадира. Так в бригадирах пять лет и отходил, при этом на жизнь не жаловался. Пока, в двухтысячном, не закрыли Солоху. С падением авторитета все изменилось — времена крутых тачек, саун, безотказных девок и спирта “Рояль” безвозвратно ушли. А скоро бывшим солоховским в Киеве стало тесно — оказалось, что у ментов имеются свои карманные авторитеты, а у тех свои бригадиры.

После того, как на очередную стрелку, вместо оговоренных пацанов, прикатил автобус с “Беркутом”, Торбе, едва успевшему уйти от облавы, пришлось возвращаться к родителям в Кривой Рог. На остатки бабла он купил однушку и устроился в охрану металлургического комбината.

Местных он в хрен не ставил и воровать им не давал, потому приглянулся начальству. Сперва выполнял мелкие поручения, потом кошмарил неугодных, а в две тыщи четвертом, когда забурлил ющенковский майдан, его поставили старшим над бригадой из полста человек и отправили гасить протестантов в Киев. Это только потом, через десять лет, им придумали обидное название “титушки”…

Так “в политике”, до избрания Яныка, Торба и подвизался. Стал “функционером Партии Регионов”, организовывал голосовательные карусели и раздачу пайков, при необходимости брал “рабочих”, с которыми гонял демонстрантов и вообще всех неугодных. С победой “проффесора” жизнь наладилась окончательно. Донецкие начали массово отжимать бизнес по всей Украине, и проверенные надежные люди были нарасхват.

Пять лет, с девятого по тринадцатый, Торба, получая в месяц две штуки баксов, проработал в охранной фирме, которую на паях держали горловский мент и один из бывших “капитанов” Солохи, и у фирмы было много работы…

В тринадцатом начиналось все, как обычно. Их отправили на Майдан, разгонять студентов и прочих пидаров, которые мешали готовиться к Новому году своими гейропейскими протестами. Но стычка “под елочкой” неожиданно вылилась в такую жесть, по сравнению с которой первый Майдан был пионерской зорькой.

Посидев в палатках у Мариинского дворца, Торба, замерзший, как бобик, получив пару раз по морде от киевских радикалов, осознал, что дело добром не кончится. С пятью земляками свалил по-тихому из лагеря “антимайдановцев”, переселился в одну из крещатицких палаток, где под черно-красным прапором обитала одна из сотен, еще малоизвестный народу “Правый сектор”.

И тут жизнь наладилась. Пока столичные лохи швыряли в Беркут бутылки с горючей смесью и жгли шины, его “Вовча сотня” отлавливала богатых “рыгов”, выбивая из них пин-коды кредитных карт. Потом, разобравшись в ситуации, “волки” тихо перекрышевали три нелегальных игровых зала, обнаруженных на прилегающих улицах. Залы принадлежали донецким, а их администарторам было похрен, кому деньги сдавать, лишь бы порядок поддерживали, так что дело обошлось без стрельбы и крови.

Весь декабрь, январь и пол-февраля бывший Торба, теперь “сотник Вовк”, разрывался между прибыльным делом и необходимостью время от времени появляться на баррикадах. В феврале обе стороны начали друг в друга стрелять, и он добыл своим бойцам, которых к тому времени стало уже двенадцать, боевое оружие.

Потом Янык свалил, во власть пришли новые люди, и у отжатых игровых залов обнаружились хозяева посерьезнее залетных титушек. Вовк, оставшись без доходов, хотел было сунуться в Симферополь, где собирал людей Гоблин, но не успел. Пока решался, Крым отжали русские и наводнили чеченцы, после которых ловить, как известно, нечего.