Мальтина Аль-Самат - Гильдия юристов-аферистов-утопистов и прочих специалистов в рамках законов РФ. Бюро решения проблем

Необходимая информация была получена! Из того же неиссякаемого источника Моне стало известно, что по воскресеньям семья долго засиживается на роскошной кухне своего дома у камина. Картину довершила ксерокопия амбулаторной карты Подмерзавцева. Да, богатые тоже болеют. Подмерзавцев-старший скончался от кишечной инфекции, и Сан Саныч с детства страдал желудком. Моня довольно потирал руки.

Дом многочисленной семьи цыгана Книжнеченко готовился встретить дорогих гостей. Собаки во дворе были привязаны, на кухне суетились бабы в пестрых юбках, накрывая на стол. Посреди просторной кухни-гостиной возвышались белые колонны, между которыми ползали полуголые дети, ходили куры и нежились коты. Стены были обклеены малиновыми тканями, на окнах красовались тяжелые пурпурные занавески, а потолок украшала лепнина и хрустальная люстра. Все суетилось и хлопотало, один только глава семьи Роман в толстенной золотой цепи вальяжно перебирал струны видавшей виды гитары и неспешно потягивал греческий коньяк, лениво напевая под нос что-то душещипательное и протяжное.

Марина (да, та самая, которая чуть было не лишила комсомольского значка и взносов романтичного комсорга) торопилась снять порчу и денежные средства с последней благополучно обманутой клиентки, которая с трепетом наблюдала, как гаснут сами собой принесенные ею сорок свечей, а вместе с ними и все ее несчастья. Марина знала свое дело: из сорока таких же свечей от предыдущей жертвы были заранее вынуты фитили, обрезаны и вставлены обратно, до половины. Теперь требовалось совсем немного: подменить свечи, зажечь и издали картинно махать руками, пока они одна за другой не погаснут, не догорев и до половины, а ошеломленная клиентка не приведет за собой толпы себе подобных. Надо было спешить. Книжнеченки ждали подполковника Свисткова со свитой, который первый раз навещал Марину. Обычно все было с точностью наоборот. Цыгане были заранее оповещены, что Дмитрий Саныч нуждается в их талантах, за которые гости готовы еще и немного заплатить. Дела в этот момент шли неважнецки, и прибывших встретили по-царски.

Наутро следующего дня табор перекрыл выезд из Оборзеевки. Чертыхающиеся аборигены, чтобы успеть на работу, жертвовали «на ребенка» и спешно покидали поселок. Водитель Подмерзавцева хотел было совершить маневр и прибавил скорость, дабы распугать назойливых попрошаек. Цыгане и правда отскочили – умирать и травмироваться под колесами сумасшедшего автомобиля в их планы не входило – но остановиться все-таки пришлось: немалых размеров транспортное средство раскорячилось поперек узкой дороги. Истово извиняясь, Ездюк (да, это был именно он) пояснил, что процесс замены пробитого колеса затянется на неопределенное время, так как само колесо в дороге, и подвезут его с минуты на минуту. Спасительное шоссе было совсем рядом, но справа и слева «дороги жизни» располагались канавы, в которых после дождей блаженствовали и играли свадьбы лягушки. Таким образом, объехать потерпевший крушение большегруз было невозможно. Путь к телу был открыт, и цыгане кинулись к Сан Санычу с таким гиканьем и свистом, что Золотая Орда была дисквалифицирована по сравнению со столь блистательным нашествием! Оправившись от первичного ступора, чиновник и водитель поняли, что брать их на копья не хотят, а нужно всего лишь позолотить ручку. Сзади машину окружили цыганята, и путь к отступлению был отрезан. Ромал было много, а обитателей машины только двое, и произвол был неизбежен: ведь даже рекламным террористам есть чему поучиться у цыган, знающих свое дело. Ярко накрашенная Марина успела открыть дверцу прежде, чем пассажир сообразил ее заблокировать. Протянув руку, Марина выудила у Подмерзавцева скромное пожертвование на больную мать, после чего ловко вырвала несколько волос с его головы. Затем, схватив его руку, Марина провещала, что видит проклятье на роде Подмерзавцева. Род проклят за обман и ограбление бедной вдовы по имени Нина, которую лишили крыши над головой. Снять это проклятие невозможно, и если он не вернет награбленное, то через месяц проклятие свершится, и вся семья Сан Саныча умрет лютой смертью! Границы мира живых и мертвых откроются – тут Марина начала жутко вращать глазами и перешла на крик:

– Волк! Убитый волк!!! Я вижу волка! Мера гнева полна!!! Волк придет за тобой!!! И уже никто не сможет тебе помочь!!! Смееееерть! Вижу смеееерть! Аааааааай! – и Марина кинулась в бегство, продолжая истошно вопить, а за ней устремились и остальные цыгане. В этот момент псы в ближайших домах завыли отчаянно и тоскливо (своевременно запущенная в Оборзеевку течная сука сделала свое дело). Поменявший наконец колесо Ездюк освободил дорогу.