Дмитрий Смирнов - Особое задание

В мае 1922 года сотрудники Петроградского уголовного розыска обнаружили самогонный аппарат в одной из квартир дома 37/2 по Малоохтинскому проспекту и арестовали самогонщиков — управдома Чукардина и некоего Алексеева. По дороге в отделение милиции Алексеев ударил конвоира и, воспользовавшись его непродолжительным замешательством, скрылся.

Сообщение об этом побеге и обнаруженные в печке у самогонщиков бумаги привлекли внимание чекистов полномочного представительства ГПУ в Петрограде. Казалось бы, что могло заинтересовать органы безопасности в истории с самогонщиками? Чтобы понять это, необходимо обратиться к событиям более раннего периода.

В процессе следствия по делу участников кронштадтского мятежа в 1921 году Петроградская губчека раскрыла шпионско-террористическое формирование под названием «Петроградская боевая организация». Были арестованы участники боевых и террористических групп, обнаружены штабные квартиры, найдены динамит и оружие, отобрана уличающая переписка.

Одним из главарей организации и руководителем ее террористической секции был опытный собиратель антисоветских сил, яро ненавидевший Советскую власть, В. И. Орловский.

На допросах, уличенный вещественными доказательствами, Орловский вынужден был рассказать, как готовились взрывы предприятий, складов, культурных учреждений и покушения на советских руководителей.

Рассказывая о готовящемся вооруженном налете на поезд, который должен был доставить из Петрограда в столицу запас золота для расплаты по внешнеторговым закупкам, Орловский назвал в числе лиц, назначенных для участия в налете (помимо арестованных заговорщиков), и некоего Никитина. Это имя фигурировало и в показаниях других арестованных. Может быть, торопясь обезглавить политическую верхушку организации, следственные органы не уделили должного внимания этой фигуре. Но не исключалось и другое: руководители террористической секции могли умышленно принижать роль Никитина, рассчитывая сделать на него свою последнюю ставку.

К этой версии склонялся опытный чекист Салынь, присланный из Москвы во главе группы сотрудников ВЧК для участия в операциях по ликвидации «боевой организации». Сразу же после разгрома белогвардейского гнезда он приступил к розыску Никитина.

Розыски продолжались не один месяц, материалы не раз складывались на полку с резолюцией: «Подлежит дорасследованию» — и вновь извлекались на свет. Этим делом непосредственно занимался один из руководителей петроградских чекистов того времени, Александр Иосифович Кауль; кроме Кауля в группу розыска входили начальник отделения Александр Солоницын, ранее служивший на границе, — толковый, сметливый и настойчивый в своих действиях сотрудник; автор этих строк, следователь отдела, и сотрудник для поручений Сергеев, в прошлом молотобоец патронного завода, редкая физическая сила которого не раз выручала нас. Розыск постоянно контролировали соратники Ф. Э. Дзержинского по ВЧК—ОГПУ Артур Христианович Артузов и Роман Александрович Пилляр. Именно они первыми высказали предположение, что Никитин, загнанный в глубокое подполье, будет ждать удобного момента, чтобы сколотить вначале крупную бандитскую шайку и с ее помощью возобновить террористические акты, а затем связаться с агентами иностранных разведок.

О Никитине мы знали немного. Неясно, во-первых, было — кличка это его или фамилия. По сведениям дела «Петроградской боевой организации», человек, называвший себя Никитиным, был уроженцем Псковской губернии, рано потерял отца и хвастал, что его приемный отец — владелец мастерской и торговец — научил приемного сына добывать деньги. Как позднее выяснилось, он не брезговал даже мелкими кражами.

Товарищи, занимавшиеся поисками Никитина до мая 1922 года, знали от Орловского, что касса террористической секции к моменту его ареста опустела, а оружие в основном конфисковано. Оставшийся без связей с зарубежными финансистами заговора и без средств, Никитин будет вынужден искать и то и другое. Кто-то из чекистов полушутя-полусерьезно сказал, что Никитин может нажиться на спекуляции самогоном, и об этой возможности мы предупредили угрозыск. Вот почему работники милиции произвели тщательный обыск в квартире самогонщиков по Малоохтинскому проспекту.

Найденные в печке бумаги оказались дневниковыми записями скрывшегося Алексеева. Внимательно прочитав дневник, мы пришли к выводу, что его автор — участник «Петроградской боевой организации», совершивший не один налет и не одно убийство. Автор дневника описывал, что им заинтересовался сосед по дому, некто О., и как долго длился «испытательный период».