Яна Кроваль - Воровка

— Интересно было бы попробовать… — Мечтательно протянула я.

— К сожалению, завтрак я уже съел, а до ужина держать тебя тут не вижу смысла.

Я успокаивающе махнула рукой:

— И не надо, обойдусь. Мне гораздо важнее сейчас понять, что делать дальше, чтобы не остаться здесь навсегда, чем вкусно поесть. Потерплю.

— Значит ли это, что ты согласна на батончик? — Педантично уточнил Стив.

Я положительно кивнула.

Он отошёл к шкафу, просунул за него руку и вернулся ко мне.

— Я решил попытаться тебе помочь. — Вдруг сообщил робот, протягивая мне брикетик.

От неожиданности я села, забыв о голоде:

— Правда?! В уплату долга?

— Да. — Кивнул Стив, положив батончик рядом со мной и отступив к двери. — Но не твоего. Я должен Лаулю за его помощь в оформлении документов и объяснении некоторых основ выживания. Раз он против тех, с кем мне довелось сойтись, я поменяю приоритеты и помогу ему разобраться с ними изнутри, используя свои возможности.

— И как именно ты собираешься это сделать? Разнесёшь всё к шарку?

— Нет, сообщу ему твоё местоположение, как ты и просила.

— Ты можешь отправить ему координаты?! — Обрадовалась я. — Как маячок?..

— Ты же знаешь, что нет. Сама отключала мне связь.

— Верно… — Я поникла. — Что же тогда ты собираешься делать?

— Думать. — Довольно резко ответил робот.

Я понятливо замолчала, в тишине съела питательный батончик, затем снова легла и очень быстро уснула без всяких сновидений. На душе впервые за последние два дня было тепло и спокойно.

Следующие несколько дней пролетели незаметно, а потом и вовсе слились в сплошной поток смен сна и бодрствования.

Патрик дважды пытался выбрать меня своей очередной игрушкой, дабы проверить правдивость заявлений Стива, но оба раза отступался от своей цели, внимательно осмотрев меня с ног до головы — его останавливала брезгливость, потому что я по совету робота совершенно прекратила за собой следить и очень быстро превратилась в типичную оборванку. В остальном я тоже старалась не выделяться из общей массы — ходила сломленной и подавленной, не перечила охране, лишний раз не отрывала глаз от пола и почти всё время молчала.

К сожалению, постепенно притворства оставалось всё меньше. Полириний оказывал на меня всё большее влияние, с каждым днём захватывая мой мозг всё сильнее, и у меня почти не было сил сопротивляться этой деградации, но я держалась как могла, в том числе благодаря неугасающей надежде на обещание робота и Шариале, не оставляющей меня без поддержки.

Стива я видела практически ежедневно, он помогал товарищам выносить добычу из шахт, несколько раз обеспечивал охрану женской половины рабов, но поговорить нам больше не удавалось. Я оставалась в полнейшем неведении как относительно его плана прекращения этого беспредела, творящегося на планете, так и относительно возможного прогресса, но не отчаивалась. Я понимала, что без помощи извне он покинуть планету не сможет, а единственные, кто мог бы ему помочь, подвергались нападкам со стороны Инквизитора, галактической полиции и прочих структур по причине участия в работорговле.

Лауль сам себе мешал и даже не подозревал об этом…

Нас же с каждым днём становилось всё меньше, нагрузка увеличивалась, отбиваться от алчущих женского тела мужчин становилось всё сложнее. Однажды я едва не стала очередной жертвой, буквально на мгновение отколовшись от коллектива, но чудом вырвалась из цепких рук и вернулась под защиту своих. В первую очередь стоило благодарить адреналин, во вторую — задержку помощи со стороны противника, но и агрессия от вынужденного приема полириния тоже сыграла в моём спасении немалую роль.

Я успела побывать на всех ярусах. На первом работать действительно оказалось несколько легче — наличие света от корней, отсутствие необходимости в дополнительном освещении, меньше пыли, лучше видимость, меньше агрессии, больше уверенности в завтрашнем дне… Даже усталость после дня в этих шахтах была не такой пустой.

Остальные же ярусы показались мне примерно одинаковыми с единственным серьёзным отличием — чем глубже мы опускались под землю, тем больше можно было добыть наркотика, и, соответственно, в воздухе было больше розовой взвеси, усложняющей работу. Но несмотря на это сила воздействия полириния — мой основной противник в борьбе за сохранение разумности после работы — не менялась уже с третьего яруса, а вот настойчивость мужчин — причина, по которой я могла не дожить до спасения — везде оставалась неизменной.