Грин Элис: Зло знает мое имя [СИ]

Моран, как я и думала, сидел на королевском троне, положив ногу на ногу. Как пошло.

Подобно всем своим солдатам, он носил чёрную военную форму, только с меховым серым воротником и большой брошью на груди, в форме оскалившегося медведя. Чёрные волосы были растрепаны, будто он скакал на лошади часа три, и только что явился сюда. Под серыми безжизненными глазами только начали ложиться морщинки — значит, он довольно молод, несмотря на грозный вид. Ещё больше неотесанности ему придавал шрам под левым глазом. Надеюсь, отец перед смертью оставил ему ещё один, где-нибудь под этим нарядом.

Меня от него тут же затошнило.

Вопреки всему, я взяла сестру за руку и улыбнулась королю.

Я буду бороться, мама.

Голос Морана, как и недавно крик моей сестры, заполнил это помещение.

— Я так понимаю, из вашей семьи, вы — единственные дееспособные женщины? — не размениваясь на почести, спросил он.

— Верно, — без почестей, так без почестей, — королева прикована к постели уже три года.

Зачем-то он выдержал паузу. Из жалости? Мерзавец.

— Тогда у меня к вам предложение, — король чуть приподнялся на троне, — я не хочу бунта народа. И его крови. Я бы сказал, что моё предложение — ваше спасение. Одну из вас я возьму замуж, а кого — сами между собой решайте, мне все равно.

Сестра больно впилась ногтями мне в ладонь.

— А если мы откажемся? — поинтересовалась я.

Моран и бровью не повел.

— Тогда оставлять вас в живых нет никакого смысла. Только народ восстанет за выживших принцесс, и тоже будет подавлен. У меня людей много, ваши жители для меня ничто. А мёртвым правителям уже не поклоняются. Мне же проще. Вам десять минут на раздумье.

В зале зашептались, а один из стариков-министров, папин приближенный, обнял нас за плечи.

— Пойдёмте в покои, мои девочки, пойдёмте, — и вывел нас в небольшую тайную комнату при зале, где был только диван и столешница.

Хельга тут же бросилась мне в колени.

— Эльза, сестренка, я не пойду за него! Не смогу, ты же знаешь, я сойду с ума, я покончу с собой, если он коснется меня.

Мне было жутко стыдно перед министром за эту истерику, но он благородно сделал вид, что не замечает этого.

— Это ваш народ, — старик улыбнулся. — И вы, Эльза, истинная дочь своего отца. А они его любили. Ни за кем больше они не пойдут. Как ваш подданный с сегодняшнего дня, и до самой смерти, прошу, защитите нас. И свою страну.

У моих ног оказался и он, сверкая лысой макушкой.

В такие минуты я жалела, что похожа на него. Что у меня такие же зеленые глаза и цвет волос, местами белый, выгоревший, из-за наших частых игр на солнце. Хельга и Ксандер сохраняли королевское золото волос, подобно маме. Только мы, загорелые и выцветшие после лета, были похожи на двух королевских садовников.

Мама знала, что Хельга ничего не сможет. И я знаю.

— Как будто у меня есть выбор, — сидение тут было совершенно бесполезным, и я вышла, оставляя сестру и министра там.

Моран тут же нашел меня глазами, и чуть улыбнулся, когда я, цокая каблуками, встала прямо перед ступенями, ведущими к трону.

— Словно мышка перед волком, — шепнул кто-то из толпы позади меня.

Эта мышка сейчас спасает ваши шкуры.

— Я выйду за вас.

Мертвая тишина оглушила. Даже в ушах засвистело.

Прекратились все разговоры.

Король еще раз оглядел меня, как товар на рынке, и медленно кивнул.

— Замечательно. Ступай к себе в покои. Распоряжение для тебя я напишу позже. А всех министров попрошу остаться и составить мне отчеты по образованию, экономике, медицине, армии и сельскому хозяйству.

Даже не дослушав до конца его речь, я резко развернулась, задев локтем какого-то мужчину, и вылетела из залы, надеясь больше никогда не видеть этого человека. И вообще забыть этот день. Заснуть, а завтра проснуться от утренних стрельбищ папы и брата. От негодования и писка сестры, музыки мамы.

Но Эльза уже больше никогда не станет маленькой, счастливой, прекрасной принцессой.

— Отрезай.

— Зи, слушай, это не решение наших…

— Отрезай!

Закрыв глаза, одним ловким движением руки Силестина отрезала мои волосы по плечи. Свободные пряди упали перед кроватью, в форме полумесяца. Да, она права, лучше мне не стало.

Моя личная служанка и единственная подруга села на краешек постели и с грустью покачала головой.

— Ну и зачем? Зи, мне кажется, ему все равно, как ты выглядишь.

Что уж там! Ему все равно, кто из сестер ляжет под него на постель. Не дождется, я все равно буду гнуть свою линию до конца.