Михаил Ланцов - Помещик. Том 1. Сирота

Парень прекрасно это понял. Слишком уж неприкрытыми были эмоции этих мужиков. Бесхитростных в общем — то и простых. Да и откуда им лукавства набраться?

— Париж еще узнает д’Артаньяна! — хохотнув выдал он, не выдержав.

— Чаво? — ошалело переспросили они оба.

— Ну у вас и морды!

— Так… — попытался что — то выдать Егорка неловко заломив руку и начав чесать затылок.

— Еще раз говорю — доверьтесь мне. Если хотите свободы и сытости.

— Дивное ты говоришь, — покачал головой Устин.

— Я не прошу слепо верить. Дайте мне седмицу, в которую станете стараться и со рвением да прилежанием делать все, что я говорю. Если я вас не удивлю и не покажу, как добуду денег, то отпущу на волю просто так. Денег бы дал, да их нет. Вот сами и пойдете куда глаза глядят. Хотите — бобылями[3]. Хотите еще куда. А если сдержу слово, то вы более такие кислые морды корчить не станете. И пойдете делать даже то, что покажется вам дивным или дурным. И делать с огоньком.

— Слово даешь?

— Слово. — произнес Андрейка и, достав тельный крест, поцеловал его. Что было очень веским поступком. За нарушение клятвы, после целования в том креста, могло последовать очень серьезное наказание. Понятно, что свидетельства двух холопов особой силы не имели. Но наш герой и сам был в подвешенном состоянии. Так что, в сложившейся ситуации сломать ему будущее и их показаний хватило бы. — Вернемся в Тулу, и я на торгу оглашу, что волю вам даю. Дабы никто не сомневался. А сам к деду подамся. Ну, что? Сговорились? По рукам?

[1] Ситуация эта никуда не делась и в XXI века. Например, владельцы торговых сетей частенько урезают зарплаты своим сотрудникам в рамках оптимизации своих расходов, лишая их всякой мотивации. Из — за чего их сотрудники на работе номер отбывают и не имеют ни малейшего желания стараться. Ради чего? Из — за чего продажи падают, а списание товара растет. Как следствие прибыли продолжают падать. И, не понимающие сути проблемы, владельцы бизнеса, еще сильнее секвестируют расходы, урезая зарплаты, доводя мотивацию своих сотрудников до рабской. То есть, никакой. Понятно дело, что простым поднятием зарплаты ситуацию с мотивацией не решишь. Но не поднимая ее до адекватного уровня проблему можно хоть как — то решить только заменой персонала на гастарбайтеров из еще более бедных стран, само — собой с черным оформлением. Да и то — до поры, до времени. Правда, кроме мотивации недурно еще и квалификацию иметь, и другим факторам соответствовать, но это уже другой вопрос…

[2] Кроме именования по имени с указанием родителя (отчества), в те годы (да и до сих пор, по сути) частенько использовали связку из личного имени и прозвища.

[3] Бобыль — изначально одинокий крестьянин, не имеющий земельного надела. Если надела не было, а хата имелась, то именовался халупником. Обычно занимались батрачеством на земле, ремеслом, мелкой торговлей или работавшие по найму. В 1718–1724 годах с введением подушной подати слились по своему положению с крестьянами.

1552 год, 5–8 июля, где — то на реке Шат

Утром следующего дня Андрейка проснулся с первыми лучами солнца. Да и как иначе? Спали то они под открытым небом. Поэтому как «свет включили», так глаза и продрали. Ему было это, конечно, странно немного и даже дико. Однако тело вполне комфортно себя чувствовало. То есть, по всей видимости, к таким ранним подъемам привыкло.

Спать под открытым небом, надо сказать, приятного мало. Ведь у них не было ни палатки, ни спальников… ничего. Просто кулак под голову подложил и вперед. Лежа на сырой земле. Даже одеял и тех не имелось. Что, кстати, вполне обычное дело для большинства простых людей тех лет. Так все лето спали и селяне, ибо в их крошечных землянках было душно. Да и даже среди тех, кто мог себе позволить жить в срубе, по хорошей погоде все одно — старались почивать на свежем воздухе. А здание пользовали для этой цели только в ненастье да в не сезон.

Комары и муравьи, к слову, отметились на нем знатно.

Поначалу Андрейка не придал им значения. Когда они на лодке шли и заночевали на берегу. Мало ли? Может место дурное? Теперь же осознал в полной мере. Что только добавило ему утреннего запала, не давая разлеживаться.

— Заел гнус? — добродушно улыбнулся Устинка.

— Заел. — хмуро кивнул Андрейка, почесываясь осторожно, чтобы не расчесать до крови укусы. Скорее даже потирая их.

— Так к дымку ложился бы.

— А дышать чем?

— Сдюжил бы. Чай гнусу там тоже не продохнуть. А под утро все одно не лезет — вони шугается…