Виктор Богданов: Ворон Темного урочища

– Чего это тут бултыхнулось? – поинтересовался Леонид Владимирович, разглядывая Женьку в мокром спортивном костюме. – Поздновато для купания.

Близнецы тоже с интересом молча воззрились на него.

– Поскользнулся вот, случайно, – пробормотал Женька не вдаваясь в подробности и стаскивая с себя мокрый костюм. – Удочка, вон, кажется зацепилась.

– Да, угораздило тебя…

– А кричал кто? Опять этот ворон? – озираясь по сторонам, спросил Петя. – Страшно так…

– Наверное, – стуча зубами и выжимая футболку, ответил Женька. – Я удочку тянул, а она не поддается… Тут над головой этот крик… ну я и полетел в воду от неожиданности…

– А у меня прямо сердце чуть не остановилось, – криво улыбнувшись, тихо произнес Коля Березкин, – Этот как каркнет… а ты в воду… Жуть прямо…

Пока Женька выжимал свое бельё, близнецы старательно выкручивали его штаны и куртку. Леонид Владимирович поднял лежавшее на берегу удилище и легко вытащил удочку.

– Странно, – удивленно произнес он, – Никаких зацепов, даже червяк на месте.

– Как это? – у Женьки даже озноб прошел, – Она же не вытаскивалась.

– Да нет, ни за что не цеплялась.

– Не может быть! Я сильно тянул, и леска даже дрожала от напряжения.

– Вот уж не знаю, – недоверчиво хмыкнул Леонид Владимирович. – Может, тебе только показалось?

– Ничего не показалось. Она не вытаскивалась, правда!

– Да не переживай ты! – протянул ему выжатые штаны Павлик, – С кем не бывает… Одевайся быстрее. Как ночью спать будешь во всем мокром?

– Разберемся, – снова застучал зубами Женька, натягивая на себя мокрую одежду. – А она в самом деле не вытаскивалась…

Хлюпая мокрыми сапогами, Женька достал из воды кукан с рыбой и положил его в пакет к Березкину. Бросив взгляд на озеро и на темнеющий напротив остров, он вдруг заметил, что между деревьев мелькнул какой-то огонек и пропал. Попытался приглядеться повнимательнее, но ничего больше не заметил. «Показалось, наверное,» – пожав плечами, подумал Женька и никому не стал ничего говорить.

Вскоре вся компания, подсвечивая дорогу фонариками близнецов, шагала к основному лагерю, откуда уже доносились голоса оставшихся.

Женька с Березкиным шли последними, тихо вспоминая случившееся. Оба никак не могли понять, откуда взялась эта птица и куда она потом делась. То один, то другой боязливо оглядывались по сторонам. Что ни говори, а Темное урочище ночью выглядело устрашающе. То и дело им мерещились какие-то фигуры за деревьями, слышались шорохи, шаги. Сердце тревожно колыхалось в груди. Совсем неожиданно для себя Женька вдруг остановился.

– Ты слышишь? – шепотом спросил он у остановившегося рядом Березкина.

– Что? – озираясь по сторонам, прошептал Коля.

В воздухе звучала очень тихая мелодия, как будто бы где-то далеко играл старинный патефон, скрипя тупой иголкой по пластинке. Казалось, что мелодия доносилась с той стороны озера, с острова.

– Музыку слышишь? С острова, кажется…

– Да, что-то слышно, – прислушавшись, прошептал Березкин. – Песня какая-то…

– Точно, песня…

Еле слышно, но всё же можно разобрать какие-то слова. Пели не на русском языке, но всё-таки Женька четко разобрал доносившееся…

«Ауфидерзейен, майне кляйне, ауфидерзеен…» – пел неизвестный певец…

Ганс Кугель, солдат специального карательного батальона, проклинал тот день и час, когда друзья затащили его во время очередного увольнения в ближайшую пивную.

Первоначально он собирался провести свободный вечер в обществе обаятельной Марты, с которой познакомился пол года назад и имел на неё вполне приличные виды. Познакомился с Мартой Ганс совершенно случайно. Командир роты охранявшей мост через реку Неман в небольшом восточно-прусском городке Тильзите, после сильного похмелья послал Ганса в ближайший магазинчик за бутылкой шнапса. Возвращаясь бегом в казарму, Ганс, чтобы сократить путь, повернул под арку ближайшего проходного двора и чуть не сбил с ног девушку, неожиданно появившуюся у него на пути. Был конец мая и девушка, видимо, спешила на занятия в школу. Ганс сделал такой вывод, помогая собирать учебники и тетради, выпавшие от неожиданности из рук юной красавицы. А девушка, без всякого сомнения, была красавицей.

Как оказалось впоследствии, Марта, так назвалась девушка, как раз заканчивала школу. Самому Гансу было немногим больше лет, чем ей, солдатом он стал всего за год до этого знакомства. Ей – семнадцать, ему – девятнадцать. Она с готовностью дала молодому солдату свой адрес, и уже через пару дней он в начищенных сапогах и отглаженной форме постучался в дверь её дома. За те пол года, что они встречались, Ганс познакомился с семьей Марты и всеми родственниками, проживавшими в Тильзите и его окрестностях. Охранная служба вдали от страшного восточного фронта была не очень напряженной, встречались они довольно часто, и в итоге Ганс даже подумывал о том, чтобы испросить у командира разрешение на женитьбу.