Вадим Федоров: Рассказы из жизни

– Можно, я буду называть тебя папой?

– Можно, – ответил я. И сердце ухнуло куда-то вниз.

Так что на пороге меня встречала наша дочка Алёнушка и гадала, что я сегодня необычного привёз ей в подарок.

Вот такая была странная ситуация. Приезжал, как домой, но ночевал у себя. На съёмной квартире. Один. Естественно, проблемы не было затащить в свою холостяцкую берлогу на одну ночь какую-нибудь знакомую одинокую девушку. Но я любил её. Я считал, что это моя будущая единственная и неповторимая жена, и ждал.

Целовались, обнимались, не без этого. До одури. Казалось, ещё чуть-чуть, и падут оковы. НО… в самый последний момент она отстранялась и говорила:

– Сейчас Алёнка уже домой придёт, потерпи. Не сегодня.

Или ещё какая причина была. Но обычно прикрывалась дочкой. Хотя дочка звала меня папой.

И я, как тупой телёнок, убирал руки с её груди и ждал. Ждал, ждал, ждал… Полтора месяца. Пока не поставил вопрос ребром. Напомнил, что нам почти по 40. Что мы вообще-то планируем семью. Что уже и квартирку трёхкомнатную подобрали. Я был горяч и убедителен. Шутка ли – полтора месяца без женщины.

Она меня внимательно выслушала, вздохнула и сказала:

– Мне нужна от тебя справка.

– Какая справка? – не понял я.

– О венерологических заболеваниях, – буднично пояснила она, – о том, что ты ничем не болеешь. Я жуткая трусиха насчёт всех этих болезней. А у меня тут дочка, Алёна. И я боюсь, вдруг у тебя что-то есть и ты нас заразишь.

Было впечатление, что по голове чем-то ударили. Мягким и тяжёлым. И её слова так же тяжело падали на онемевший затылок. Молоточками. Маленькими деревянными молоточками. С войлочными подкладками. Как в пианино.

– Да, да, – отозвался я, – я всё понимаю.

Наскоро попрощался и уехал домой. Ночевать. Один.

Утром, после завтрака, позвонил приятелю. Поговорили о погоде, о том о сём. В конце разговора спросил его о медицинской фирме, что проверяет на наличие паскудных болезней. Он в прошлом году умудрился из отпуска привезти хламидий: привез и принялся лечиться – пока его жена с детьми гостила у мамы. К приезду супруги его полностью вылечили, и он о фирме, которая оказала ему лично и всей его семье неоценимую услугу, отзывался только в восторженных тонах.

– Дык они переехали, – сказал он, – на соседнюю улицу. С Картаузской на Лидицку 30. А тебе зачем?

– Да не мне, – соврал я, – знакомый спрашивал. Его жена заставляет анализы сдать. Ребёнка хотят сделать. Вот и хотят удостовериться, что всё путём будет, без осложнений.

– Так пусть к своему доктору сходят, – посоветовал друг. – Это же коммерческая фирма, они страховки не принимают. Надо будет бабло платить.

Я, естественно, согласился с ним и обещал передать его совет своим вымышленным знакомым. После обеда поехал на Лидицку 30, зашёл в подъезд, поднялся на 2 этаж. Белый коридор и ряд стульев вдоль стены. Две двери. Ординаторская и выдача анализов. И время приёма этих самых анализов. До 12.00. Пришлось уехать ни с чем.

Через день вновь приехал на Лидицку. С утра. Тот же коридор, те же стулья. Передо мной две молодые девицы, ожесточённо стучащие по своим айфонам, и парень в наушниках. Посидел, подождал своей очереди. Девицы периодически бросали на меня подозрительные взгляды. Парень посидел минут десять, потом вдруг сорвался с места и убежал. Вызвали девиц. Они зашли и через минуту уже вышли. Весёлые.

Моя очередь. Захожу. Врач среднего возраста, пожилая медсестра. Сажусь, говорю, что мне надо справку, что я ничем не болею.

– Аха, – говорит врач, – это стоит 2000 крон. И мы не принимаем страховку.

– Хорошо, – отвечаю я.

– Платить сразу, – не унимается врач, – у вас деньги с собой? А то у нас оборудование дорогое, экспресс анализы. Всё будет готово уже завтра к обеду.

– Я похож на человека без денег? – вопросом на вопрос отвечаю я.

– Нет, – улыбается врач, взглядом задерживаясь на моих золотых часах.

Медсестра вручает мне пластмассовую колбочку, и я иду в туалет. Пытаюсь туда помочиться. С первого раза не получается. Стою, как дурак, перед унитазом с колбочкой в руке и спущенными штанами и пытаюсь вызвать у себя мочеиспускание. Потею. Наконец выдавливаю из себя достаточное количество мочи. Мою руки и несу драгоценную колбочку обратно. Там у меня из вены берут кровь и отпускают восвояси.

На следующий день ровно в 12.00 я захожу в уже знакомый коридор. Затем в ординаторскую.

– Поздравляю, – говорит доктор, – у вас ничего нет, вы здоровы. И протягивает справку с красивой печатью. Этот лист ватмана даже на стенку повесить хочется. Настолько он красочно оформлен.