Александр Уваров - Созвездие Волка

Беляк нажал на кнопку разъединения.

Отстегнул пассажиру ремень безопасности. Парень сполз набок, головой уткнувшись в боковое стекло.

Беляк вышел из машины, обошёл её, открыл багажник. Покопавшись, нашёл ящик с инструментами. Отобрал отвёртку подлиннее.

Открыл переднюю дверь, левой рукой придержал выпавшего было из кабины пассажира. Ладонью правой руки сжал поплотней рукоятку отвёрти.

«Только бы не вспотела!.. Кость надо сразу пробить, иначе очнётся, кричать будет».

Резким ударом всадил отвёртку в висок.

Парень вскрикнул, но очень слабо и приглушённо. Сознание покинуло его прежде, чем успел он ощутить короткую боль.

Он подался вперёд и тут же ослаб, обмяк.

Кирилл выдернул отвёртку и вытер её о пиджак убитого.

Положил отвёртку в ящик, закрыл багажник.

Когда затаскивал убитого в кусты, что разрослись густо и почти непроходимо у самой площадки, то услышал так и не выключенный по недосмотру телефон. Кто-то звал погибшего.

Сам не зная, зачем и по какой причине, нарушая все меры безопасности, будто в трансе, в отуплении – потянулся Беляк за этим, совсем ненужным ему телефоном убитого им человека.

И вздрогнул невольно, услышав в трубке раздражённый женский голос:

– Коля, сколько тебя ждать можно? Ты час назад должен был меня встретить. Я тебя час под дождём прождала! Сам предложил в клуб пойти! Чтобы я ещё раз!..

Беляк бросил трубку на землю. И топтал каблуком до тех пор, пока синий экран, мигнув, не погас.

– Невезучий ты! – обратился Беляк к покойнику. – Не было бы заданием таким важным, так отделался бы сотрясением мозга. И мне легче было бы. А тут… Руби концы, как говорится. Хорошо хоть, помер аккуратно, салон не запачкал. Ладно, лежи уж…

Затащив труп подальше в заросли, вернулся Беляк к машине.

И ту понял, что совсем он плох стал и нервы впрямь расшатались у него до крайности.

Он забыл закрыть машину!

Пока он труп таскал, она так и стояла на площадке с открытыми дверями.

Что уж про сигнализацию говорить, если уж он даже двери забыл закрыть.

«Болван!» отгругал себя Беляк. «Тупица! Вот ведь растяпа! А если б угнал кто? Опять в город возвращаться? И опять…»

Он вздрогнул, представив, как пришлось бы ещё один труп тащить куда-нибудь в канаву.

«Надоело всё… Господи!»

Он выехал с площадки. И долго колесил ещё по глухим подмосковным дорогам.

Нет, не заметал следы. Зачем?

Никто его не искал. Ни от кого он не прятался.

Просто надо было успокоиться. Придти в себя.

К трём часам ночи добрался он до кольцевой дороги.

Сердце успокоилось. Бесцельная езда закончилась.

Нужно было выполнять следующую часть операции.

Беляк ехал в гаражный комплекс, что расположен был на востоке Москвы, недалеко от Измайлово.

Там, в арендованном через посредника гараже ждали его новые автомобильные номера. Заранее вписанные в спецталон, запрещающий досматривать автомобиль Федеральной службы безопасности.

Что ж, документы прикрытия их контора готовить умеет!

Жаль, что фээсбешники этого не оценят.

А Управление, конечно, им об этой мелочи не расскажет.

И в очередной раз прикроет широкой своей спиной.

«С такой конторой не пропадёшь!» подумал Беляк.

На душе стало совсем легко и радостно. Государство же за спиной, не гопники, в самом деле. Там знают… всё знают, как лучше… Иногда и так лучше…

Говорят же, что война идёт. На войне убивают. Кто скажет, что это неправильно?

«Правильно» прошептал Беляк.

И прибавил скорость.

Солнечный летний день был в самом разгаре, но в этом кабинете было темно и по-осеннему прохладно.

Рудневу даже показалось на мгновение, будто тянет откуда-то запахом погребной сырости, но именно – показалось, потому что такой запах уж явно не соответствовал бы роскошной обстановке кабинета, где светло-коричневый мрамор мозаичных стен удачно сочетался с яркостью и византийской пышностью золотисто-зелёного декора, а мебель тяжеловесным величием своим напоминала отнюдь не офисные гарнитуры эпохи новорусского капитализма, а, скорее, солидные бюро преуспевающих европейских буржуа золотого девятнадцатого века.

Генерал-майор ФСБ Руднев, который считал себя вполне обеспеченным и даже отчасти знакомым с роскошью человеком, совершенно потерялся в этом величии, исчез и растворился в слепящем свете имперского золота, и казался самому себе таким маленьким, слабым и жалким, что избегал он смотреть в зеркальные панели, которыми украшен был камин, устроенный в декоративной нише кабинета.