– Понял! Ничего другого, только проводной телефон!
Валеев пару раз кивнул в ответ и радостно заулыбался.
Он-то прекрасно знал местные порядки. Знал, что пользоваться мобильными телефонами на территории больницы категорически запрещается. Даже запрещается их включать.
Знал, что все звонки – только по служебным телефонам. Ещё он знал, что служе6ные эти телефоны прослушиваются службой технического контроля.
Понимал, что и этот звонок непременно прослушают и, быть может, запишут на жёсткий диск подключённого к контрольной системе компьютера. А там, возможно, и отцу-командиру прокрутят. Так, для информации. Полковнику, конечно, докладывать не будут (мелок капитан для того, чтобы сам полковник Ратманов его делами интересовался), но вот заместителю его сообщат.
Да, ничего! Ерунда!
Не советские нынче времена, чтобы за баб на ковёр к начальству тягать. Сами вон, командиры-то наши, по саунам шляются. Не здесь, конечно, не в больнице – здесь режимный объект и камеры на каждом углу. Здесь каждый чих под контролем.
А там, на воле – там такое творят…
Линевич, старлей из службы наблюдения, рассказывал (под большим секретом, конечно, и только после принятой на грудь изрядной порции коньяка), что встречал он как-то в «Шереметьево» вернувшегося из Штатов полковника Ратманов. Полковник был пьян до полной невменяемости, на ногах не держался, пускал слюну и бормотал что-то несвязное. Но важного человека без присмотра оставить нельзя и потому от самого паспортного контроля в ВИП-зале (на котором полковника задержали лишь на полминуты, сунув в карман пиджака заранее проштампованный пограничниками паспорт) и до распахнутой двери этого самого «Порше» вели его под руки под удивлёнными взглядами сотрудников службы наблюдения какие-то совсем незнакомые, ни в одном списке агентов не значившиеся размалёванные и так же сильно нетрезвые девицы в мини-юбках.
Девиц тех было (точно сосчитали!) четверо. С полковником двое поехали, оставшиеся двое поймали такси и поехали куда-то к чёрту на рога, в Коровино.
Слишком долго этих невесть откуда взявшихся девиц вести не стали. После МКАДА наблюдение приказали снять.
И так было понятно, что это за публика.
«И где эту шантрапу полковник снять умудрился?» вздыхал Линевич. «Неужели в Калифорнии? Что, и туда матрёшки добрались?»
Да, не советские ныне времена. В некотором смысле, попроще всё стало. Человечней.
Валеев зашёл в здание КПП и набрал номер.
«Слушайте, слушайте… Всё равно другого выхода нет. Надо Машку предупредить».
– Машуня! – крикнул он в трубку, дождавшись заветного «Алло, слушаю…». – Я не смогу сегодня приехать. Я в ночь сегодня дежурю. Внеочередная смена, боремся с преступностью… И ты не приезжай! В мою квартиру не приезжай. Моя законная завтра с курорта приезжает. Опять пилить будет, что на вокзале её не встретил. Завтра обстановка нервная будет, суета сплошная. Так что ты не звони и приезжай. Даже на мобильный мне не звони! Я сменюсь, всё улажу, мегеру мою успокою – и сам тебя наберу. Поняла? Ну и умница! Целую, солнышко! Пока!
«Что за жизнь?» с грустью подумал Валеев. «Каждый шаг под контролем!»
И положил трубку.
– Что ты нарисовал?! – закричал Марк. – Как ты мог?! Я доктору!.. Я всё расскажу!
Марсель улыбнулся виновато и закрыл альбом.
– Сам же просил нарисовать смерть. Я ведь могу и цветы рисовать, ты же знаешь…
Беляк посмотрел на часы.
Половина первого ночи.
«Мало времени, мало!»
Подходящая машина, как назло, не попадалась. Да и легко ли это: за считанные часы нужную машину найти («и чтобы среднего класса, и технически исправная, и неброская, да ещё и такая, которую угнать можно быстро и без лишнего шума… вот придумали!»), перегнать в безопасное место (а гараж с подходящими инструментами тоже не так-то просто найти!), номера перевесить (хорошо – на двигателе перебивать не надо), стёкла затонировать…
И дел полно, и ночь уж началась, а результатов…
«Никаких! Ничего подходящего не попадается, как назло!»
Если и попадались подходящие, то стояли они под окнами, под фонарями, либо на охраняемых стоянках.
Угнать, конечно, можно и оттуда (и не так уж сложно это сделать), но не хотелось рисковать. И шума не хотелось. Уж больно ответственной была завтрашняя операция.
Действовать надо было наверняка. На второй заход времени может уже не остаться.
Закапал дождь. Мелкие и редкие поначалу, капли становились всё крупнее и стучали по асфальту всё чаще и чаще.
Читать дальше