Минуты три он бродил вдоль берега моря, рассматривая выброшенные прибоем разноцветные ракушки.
«Сотворит же природа! И жёлтые тут с коричневыми линиями, и даже вон оранжевая одна. И с красной каймой… Интересно, как так…»
– Мы в машине будем! – крикнула ему Алина, возвращавшаяся с сыном после короткой прогулки.
Борис быстро закивал в ответ.
– Я скоро! И дай ему, наконец, попить!
«…греется… сейчас» услышал он.
Часть фразы ветер унёс в сторону.
Борис посмотрел на часы. Три часа пополудни. Самое пекло.
Он смочил руку, погладив волну, и приложил ладонь ко лбу.
«Долго здесь стоять нельзя. Солнечный удар схвачу».
И едва он повернулся, чтобы пойти к машине, как услышал мелодичную, протяжную трель звонка. Только один абонент в адресной книге его мобильного получил такую соловьиную мелодию. Только один… И его звонка Борис не ждал.
«Куда торопится? Сначала Осипов должен отзвониться».
Он вынул телефон из заднего кармана брюк, посмотрел на экран…
«Точно, Гриша на проводе. Какого чёрта?»
Нажал на кнопку приёма звонка и сухо ответил:
– Слушаю.
– А, слушаешь! – металлически зазвенев мембраной, взорвалась криком трубка.
Выкрик был такой резкий, что Борис даже на мгновение отодвинул телефон подальше от уха и брезгливо поморщился.
«Очередная истерика… Отдохнуть не даёт, зануда!»
– Слушаешь, Боря?! Молодец. Тогда слушай внимательно. Это Сахновский!
– Какой сюрприз! – Борис не скрывал сарказм и недовольство. – Давно, Григорий, тебя не слышал. Ты мне целую неделю не звонил. Я уже начал надеяться, что ты мне предоставишь возможность спокойно сделку подготовить…
– Какую сделку?
Сахновский явно сбавил обороты, и тон его был уже не таким агрессивным. И тем явственней в голосе его слышалось не беспокойство даже – паника.
– Какую сделку? Это ты будешь спрашивать, Климович? До тебя новости не доходят! Ничего не знаешь!
Боря забеспокоился.
– А что я должен знать? Всё по плану…
– Со вчерашнего дня нет никакого плана! – отрезал Сахновский. – И сделки нет! Осипова убрали…
– Что? – переспросил Борис. – Его… Как это?
– Как обычно в таких случаях, – почти спокойным голосом, в котором лишь едва слышался лёгкий отзвук недавней истерики, ответил Сахновский. – Свинцом в башку. Похитили портфель, мобильный, портмоне.
– Ограбление? – с надеждой в голосе предположил Борис.
– Чёрта с два! – снова взорвался Сахновский. – Климович, ты плохо соображать стал в последнее время. И не обижайся на правду! Плохо!
Последняя вспышка гнева была совсем короткой. Сахновский замолчал, тяжело дыша в трубку.
– Объясни всё спокойно, по порядку, – едва сдерживая раздражение, произнёс Борис. – Где его убрали? Как? Кто именно?
– Я мало что знаю, – ответил Сахновский. – Сначала расследованием менты занимались, а сегодня все материалы у них забрали в ФСБ. У меня там есть информатор… Но фээсбешники явно не в курсе! Они сами понять не могут, ко мне обращались! Представляешь? Кто сработал – ни хрена понять не могу! Моя служба безопасности землю роет – никаких следов. Никаких! У нас же крыша до администрации президента растёт, мы бы раскопали всё, что можно. А тут – глухарь! Ни уголовник, ни менты, ни чекисты… Башка кругом идёт!
– Как это случилось? – повторил вопрос Борис. – Когда?
– Вчера…
Сахновский захрипел и закашлял, подавившись слюной. От неожиданного хрипа его Борис невольно вздрогнул. И стало почему-то холодно.
– Вчера его уложили. Он на переговоры приехал, встречался с Семенко, директором института. Должны были установить срок передачи документации. Там оригиналы уходили, не копии! Мы с чекистами всё согласовали, и их долю заложили…
– Я помню, – тихим голосом откликнулся Борис. – Продолжай, Гриша, не уходи в сторону.
– В институте его и отследили, – срывающимся голосом продолжал Сахновский. – И как отследили! Едва от директора вышел… Вместе с телохранителем! Там ещё какой-то свидетель есть, да он ничего вспомнить не может. Его так башкой об пол приложили, что всё из головы вылетело.
– Следили, стало быть, – прошептал Борис.
– Следили! – охотно подхватил Сахновский. – Шаг за шагом вели. И убрали именно в институте! Чтобы директора запугать и замазать. У Семенко с сердцем плохо, в больницу лёг. В несознанку ушёл, от всего отказывается. Никакой сделки, дескать! Ничего не знаю! Боря, родной…
Сахновский всхлипнул.
«Когда это я тебе родным стал?» удивлённо подумал Климович.
Читать дальше