Array Журнал «Всемирный следопыт» - Всемирный следопыт, 1925 № 07

Чайка пошла за Борком и, когда он повернул за сейду (тундровую сопку) и чумы не стали видны, крикнула: «Ворк»!

Ворк остановился.

— А, это ты Чайка! Как ты меня назвала? — опросил он ее.

— Ворк…

— Ворк? Это по-юрацки?

— По-юрацки… По вашему — медведь.

— Мудрая Чайка, — засмеялся Ворк. — Человек человеку — волк. Но если ты назвала меня медведем, то пусть будет так.

Чайка не знала, что говорить. Она сначала решила, что Ворк обиделся. Но он, смеясь, пошел дальше, значит не рассердился, — решила она и неожиданно, путая слова, заговорила:

— Ворк, ты скучный. Ты все думаешь о больших городах. Ты теперь голову держишь низко, и лицо твое стало желтое, как мертвая трава. Ты ходишь и думаешь, и смотришь в ту сторону, откуда приехал. Почему ты не уйдешь обратно? Скоро зима и пути не будет. Зимой меня не будет. За мной приедет самодин на четверке белых оленей. Он мой жених. Пиунчи давно заусловил меня. Самодин кривоногий. От его парки всегда летит шерсть. У него много оленей…

Чайка замолчала и, ухватившись за рукав Борка, дрожа всем телом, снова заговорила:

— Дикий олень приходит в стадо искать олениху. Жених приходит к чуму невесты найти жену. Выходной песец ищет себе подругу. За мной приедет самодин. Он увезет меня в тундру. Это далеко. Ворк, тебе надо тоже подругу… Пусть приедет самодин. Но есть еще время. Ворк, возьми меня пока в жены!..

Ворк остановился. Он что-то хотел сказать, но Чайка прыгнула и впилась в его губы…

Ворк разогнулся и поднял маленькую Чайку…

Когда склонилось солнце, — это был вечер солнечной ночи, — Ворк и Чайка вернулись на песок.

Ворк оказался дальновидным человеком. Он пришел в чум, принес чаю, лески и бутылку «и» (водка). Брат Чайки обрадовался «и». Он давно не пил ее и теперь говорил:

— Русский савво (хороший)!

Старая Перчик напилась пьяной и просила у русского за Чайку тридцать оленей, много, очень много шяр (табаку) и три бутылки «и».

Брат молчал. Он не хотел перед русским показать непочтение к старой матери. Он говорил про себя:

— Если Перчик просит такой калым за Чайку, пусть будет так. Где русскому достать тридцать оленей! Тридцать оленей очень большой калым, и русский за юрачку никогда его не даст.

— Где же я достану оленей? — спросил Ворк.

Брат радовался. Он перехитрил русского. Тогда он еще раз решил перехитрить русского. Он сказал:

— Оленей можно купить на большие серебряные рубли с царем Николкой. Можно купить сто оленей, но за каждого оленя надо платить пять больших рублей. Сосчитай, сколько надо? — довольно заметил брат. — Тридцать хороших оленей это — сто пятьдесят больших рублей. Если русский друг даст сейчас сто пятьдесят больших рублей, я найду оленей. Хороших оленей!

Ворк коротко сказал:

— Хорошо.

Перчик попросила у него больших рублей, муки, пороху, ниток и большой платок с цветами. Брат опять молчал, он знал, что русские любят короткие слова, но они не любят, когда с них просят потом.

Но Ворк опять сказал:

— Хорошо…

И теперь старая Перчик молчала.

— Друг, — тачал Пиунчи, — мы говорим слова, но у Чайки есть жених самодин. Он в тундре. Что я скажу самодину, когда он опросит: «Где Чайка Нэр?» Я окажу ему: «Русский дал сто пятьдесят больших рублей с Николкой, и я отдал». Самодин мне скажет: «Нэр, ты лживый юрак. Ты обещал мне Чайку. Ты рядил тридцать оленей. Теперь я в убытке. Я отпустил много невест. Ты должен мне дать пятьдесят больших рублей…» Что я скажу самодину? Где, друг, я возьму пятьдесят больших рублей?

Брат ждал, что Ворк рассердится. Уйдет из чума. Но Ворк не рассердился. Он сказал еще раз:

— Хорошо, — и вышел из чума.

Скоро он пришел с звенящим мешком. Он перевернул постель (оленью необделанную шкуру) и высыпал много больших рублей. Сначала он отсчитал сто пятьдесят рублей и заставил считать их Пиунчи. Тот долго считал, потом сказал: «Верно». Тогда Ворк отсчитал двадцать больших рублей и отдал Перчик. Перчик не стала считать. Она цепко захватила их в крючковатые руки и уползла в темный угол чума. Потом Ворк снова отсчитал пятьдесят рублей и дал их Пиунчи, и Пиунчи не стал считать. Он сказал:

— Верно, друг…

Хитрый Ворк вынул бумагу. На ней написал двести двадцать палочек. Приложил сажей рубль, руку Чайки, и велел поставить брату и Перчик по тамге (родовому знаку). Дрожащими руками Перчик поставила три черточки, а Пиунчи нарисовал стрелу с луком.