Алексей Клёнов - Месть без права передачи

А ситуация стала совсем уж критической. Четверо мародёров убедившись, что поживиться им в машине нечем, уже потянули двух женщин помоложе в ближайшие кусты, чтобы хоть позабавиться. И так удачно, прямо в нашу сторону. И уж совсем неосмотрительно сбросив автоматы, чтобы не мешали такому приятному занятию. Женщины восторг насильников не разделяли, и заголосили в полный голос, хотя до того от страха словно дар речи потеряли. Ну, ребята! Это уж совсем никуда не годится! Даже водитель не выдержал и сорвался. Дёрнувшись, он хотел предотвратить насилие, но получил сильнейший удар прикладом в лоб и отключился. Всё. Ждать больше нельзя. Я коротко махнул рукой в сторону двоих надзирателей, распределяя цели между Азиком и Стасом, а сам взял на прицел четверых насильников. Эти мне потребуются живыми. Правда, ненадолго, о чём они ещё не подозревают. Но такая уж у них планида выпала. А не хрен грабить и насиловать, хлопцы, сами виноваты.

Через пару секунд слева и справа от меня ударили Азик со Стасом из бесшумок. Двое с автоматами возле «газели» смирно легли рядышком с простреленными головами. Я тут же обезножил четверых, тянущих женщин прямо на нас. До них всего метров двадцать, даже для новичка это не проблема. Правда, ослеплял свет фар, но мне ведь ювелирная точность ни к чему, неважно останутся ли насильники после моих выстрелов хромыми надолго. Им всё равно землю топтать осталось всего ничего. Главное перепуганных женщин не задеть, если начнут метаться. А Стас, завалив «своего» «азовца» резко вскочил, и прыжками бросился к полковнику, быстро оправившемуся от первого испуга и потянувшегося к кобуре. Молодец, полкан, быстро сориентировался! Вот что значит военная косточка. Только оружие достать Стас ему не позволит, это к бабке не ходи. Зачем нам подставляться под полковничьи пули? У нас другие планы. По крайней мере, на сегодня.

Мы с Азиком в темпе подбежали к четверым раненым «азовцам» и в несколько ударов утихомирили их. Не фиг орать от боли и устраивать какофонию. Хватит и того, что перепуганные женщины вопят в полный голос и Стас люто матерится, приказывая полковнику лечь. Дисциплина и тут полкана не подвела. Послушно распластался на земле и сцепил руки на затылке. Ещё бы! Вид у Стасика устрашающий, и угрозу грохнуть к такой-то матери в случае сопротивления он выполнит мгновенно, случись такая надобность. Да и мы с Азиком выглядим совсем не безобидными прохожими. В белых комбезах и «разгрузках» и белых же «балаклавах» видок у нас настолько пугающий, что женщины, едва увидев нас, разом смолки, решив, что мы то ли привидения, то ли ещё более злобные гоблины чем «азовцы». Вот и хорошо, тихо стало на дороге. И машин за ночным временем не видать. Как по заказу. Так что бесшумная стрельба и потасовка остались никем не замеченными и не услышанными. У нас есть время спокойно убраться отсюда подальше, пока кто-нибудь не вздумал проехать мимо.

Сковав «азовцам» руки за спиной их же наручниками (запасливые, сволочи!) мы с Азиком малость перевели дух, и я успокоил женщин:

– Спокойно, барышни, мы из бюро добрых дел. Всё хорошо, никто вас не обидит. Идите к машине.

И сам потянулся следом за ними, предварительно врезав самому прыткому из несостоявшихся на этот раз насильников носком берца под рёбра, приказав лежать смирно. Прыткий сразу перестал дёргаться и послушно вытянулся во весь рост. Трое других тихонько поскуливали от боли в простреленных ногах, но особо вопить не рискнули, опасаясь получить пулю в затылок за несдержанность.

Подойдя к машине, я присел рядом с водителем и приложил пальцы к горлу. Пульс прощупывался. Жив, бедолага. Поднявшись на ноги, я велел Азику:

– Займись им.

Обернувшись, поманил к себе Стасика, обшаривающего карманы полковника. Стас, поднимаясь на ноги, присвистнул от удивления и, подойдя ко мне, коротко доложил:

– Любопытненько.

Взяв у него из рук полковничье удостоверение, и бегло заглянув в него при свете фар, я тоже об этом подумал. И впрямь любопытненько. Удостоверение гласило, что полковник является сотрудником Генштаба Вооружённых сил Украины, ни много ни мало. Это мы и вовсе уж удачно заглянули. Похвала комбата нам обеспечена, как минимум. Пока Азик приводил в чувство водителя я подошел к полковнику, присел на корточки и тихо спросил:

– Ты кто? Отвечать быстро и коротко.

Полковник смолчал. Постеснялся, должно быть. Скромность, конечно, украшает человека, особенно военного, но в мои планы не входило вести долгие задушевные разговоры на пустынной дороге. Пока пустынной. Махнув рукой на полкана, я велел Стасу: