Наташа Ключевская: Второй курс: Жезл Наполеона. Курс для отличницы по шпионажу

– Еще раз о письме, – откинулся он назад, – Ты его отдала Пастору?

– Нет, – понимая, что теперь меня могут даже из Института отчислить, признаюсь я.

– Так, – бесцветным голосом констатирует полковник, – И что ты с ним сделала? Унесла с собой?

– Я его оставила Люське. Извините, то есть студентке Куликовой Людмиле.

– Что? – он явно не ожидал такой версии развития событий, – Какой…? Почему Люське?

– Она таблицу заполнить не могла. Просила меня оставить ей работу, а потом она должна была сдать и свою, и мою.

– Детский сад, – зло говорит куратор, – Письма нет! Работа сдана, а письма в кейсе нет. Все есть – таблица, образцы, сама работа. Все есть – нет письма.

Я молчу. Выходит, что письмо утащила Люська? Зачем Люське письмо, не понимаю. Она что, почитать его домой взяла? Нет! Это полная чушь! Она знает, что за вынос материалов из Института ее могут не просто выгнать, но даже в тюрьму посадить! Хотя, тетрадку свою она же выносила! Но письмо, не тетрадка! Ничего не понимаю.

– Ничего не понимаю, – вслух вторит мне куратор, – Люське-то оно зачем? Вы с ней обсуждали содержимое этого письма?

– Нет. У нее свое было. Она с ним-то не могла справиться! Зачем ей еще и мое письмо! Алексей Валерьевич, что произошло? – негромко, но внятно спрашиваю я.

– Письмо пропало.

Это я и сама поняла. Но почему такая движуха 6 6 Движуха (молод. сленг.) – движение, суета. поднялась? Это же не карта наступления генерального штаба!

– Его могла Люська взять случайно. Или положила в свой конверт. Кому оно нужно? – в недоумении почти кричу я.

– Это, строго говоря, собственность Института! – раздался громкий голос от двери. Мы с куратором синхронно повернули головы, в комнату для беседы входил господин ректор. Как он открыл дверь? А, забыла, у него же белая карта! От неожиданности я даже вздрогнула!

Ректор у нас фигура почти мифическая. Он редко появляется в Институте, у младших курсов ни какие предметы не ведет. Старшекурсники рассказывают о нем страшные истории. Профессор, доктор политический наук, член многих академий, его никто не называет просто по имени и отчеству. Только профессор Давыдов, а между собой мы называем ректора Дед. По слухам он очень успешный в прошлом агент, ник 7 7 Ник (из словаря общения в Интернете) – кличка, псевдоним, второе имя. остался у него еще с тех, спецагентовских времен лихой молодости! Кто его дедом назначил там, в лихой молодости?

Лично я встречалась с ним всего два раза, и даже встречами это назвать нельзя! На начало каждого учебного года он выступал на общей линейке студентов. И вот сейчас он сам заходит в совещательную комнату. За ним следом останавливается в дверях тот самый человек-шкаф, с которым я уже встречалась вчера в учебной части. Маня сказала, что это новый зам начальника службы собственной безопасности. Даже имя его я запомнила. Грибков Борис Эрастович, ник Грибус. А ему здесь что надо?

– Это Кузнецова, насколько я понимаю? – обращаясь, почему-то, не ко мне или куратору, а к Грибусу, спросил ректор.

– Да, – с растяжкой отвечает квадратный Эрастович, – Это она.

По его липкому взгляду я вижу, что если меня сегодня же не сожгут на костре, значит, я родилась под счастливой звездой.

– Добрый день, Наталья, – обратился Дед ко мне, присаживаясь на свободный стул. Умные, холодные глаза ректора быстро ощупали мое лицо. Его взгляд был похож на взгляд инквизитора. А Грибус даже не посмотрел на стулья, так и остался стоять.

– Здравствуйте, Глеб Евгеньевич, – под взглядом инквизитора отвечаю я. Грибус делает вид, что меня нет, тогда я тоже с ним здороваться не буду.

– Я ректор этой конторы, а этот дяденька, – он, не оборачиваясь, кивнул на Грибуса, – зам начальника отдела собственной безопасности. Понимаешь, к чему все идет?

Я кивнула, хотя совершенно не понимала!

– Не будем делать выводы поспешно, – отозвался неспешно куратор. По его тону я понимаю, что этой инквизиции он не боится, – Мы здесь выяснили интересную деталь. Письмо могла унести Людмила Куликова.

– Это твоя одногруппница? – уточнил Дед.

– Да.

– А зачем ты ей отдала его?

Но прежде, чем я открыла рот, ректор кивнул Грибусу, и тот без слов вышел из комнаты.

– Она сама его взяла, – не зная с чего начать каяться, прошептала я.

– Я не буду говорить прописные истины о том, что все материалы в Институте секретные, – голосом, не предвещающим ничего хорошего, начал Дед, – Сейчас главная задача – это найти письмо. Вспоминай каждую деталь, каждую мелочь. Что могло с ним случиться? Почему ты решила, что его взяла Людмила?