Наташа Ключевская: Второй курс: Жезл Наполеона. Курс для отличницы по шпионажу

Наш Институт секретный с головы до пят, то есть от макушки спутниковых антенн, до последнего гвоздя в дворницкой у дяди Гены. У всех, кто здесь работает и учится, есть допуск в разные отделы Института. На всех дверях стоят кодовые замки, висят камеры и даже живые охранники берегут наши учебные секреты. С начала этого учебного года ректор ввел еще и магнитные карты разных цветов. У моего куратора карта красного цвета, дает самый широкий доступ практически во все секции Института. Выше этого только у ректора, у него магнитная карта белого цвета. У меня карта синяя, допуск минимальный. По моей карте доступны только несколько аудиторий, библиотека, спорткомплекс и лингафонный кабинет. У преподавателей карты от желтого до зеленого цветов. Ну, еще и черные карты у местной инквизиции – службы собственной безопасности. И при всей этой системе тайн есть совсем закрытые помещения. Там не работают сотовые, нет Интернета. Это совещательные комнаты. По периметру комнат проложен кабель, и подается электромагнитный импульс. Он и глушит все возможные сигналы.

Баба Нюра невозмутимо мыла пол в коридоре первого этажа. Она на секунду подняла голову, кивнула мне и опять ушла в нирвану чистых полов. Несколько аудиторий были заняты, там должники сдавали свои хвосты. Я заглянула на кафедру истории, флегматичный профессор Коровин, которого все называют Кекс, проводил отработку неудов по Истории развития капитала. Кекс поднял голову, я быстро закрыла дверь. Мой зачет у Коровина висел на ниточке. Если до конца следующей недели я не сдам ему анализ рынка сахара в Южной Америке, то зачета мне не видать. Зачем будущему спецагенту сахар в Америке, еще и Южной? Еще была слышна речь в библиотеке на первом этаже. Я поднялась на второй этаж, Куратор стоял около совещательной комнаты, а дверь в нее была открыта. Я не поверила своим глазам! Первое, о чем нас предупреждают, это о правилах поведения в совещательной комнате. И там есть пункт «закрытого пространства». Да что здесь происходит? Институт захватили дикие гунны? Или всю систему спецслужб упразднили?

– Кузнецова! – обрадовался полковник, но радость у него получилась какая-то агрессивная, – Что так долго? Ты на лыжах добиралась?

– Нет! – с достоинством отвечаю я, – За мной Майбах прислали!

– Знаю, – очень серьезно говорит шеф, – Сам команду давал. Заходи, – посторонившись, приглашает меня в совещательную комнату. В комнате было тихо, чисто и пусто, если не считать прозрачного стола на одной центральной ножке, четырех таких же стульев и пары прозрачных скамеек по периметру. Куратор закрыл дверь, и мы остались одни.

Спрашивать о том, по какому поводу меня пригласили, не принято. Если надо сказать, то и так скажет, а если нет, то спрашивать бесполезно. Поэтому я сижу молча, рассматривая с интересом гладкую поверхность стола.

– Как день провела, спрашивать не буду, – почему-то угрожающе начал куратор, – И о вчерашнем вечере тоже не спрошу, если не заставят обстоятельства.

Он явно нервничал, и это пугает меня больше, чем неожиданный Майбах. Я подняла на него глаза, показывая всем видом, что к разговору готова.

– Ты вчера рассказывала, что на занятии по графологии работала с интересным письмом? Так? – глядя мне в глаза, задал «тонкий» вопрос куратор. Из вопроса ясно, что за время, пока меня не было в Институте, к письму стали относиться по-иному! Мне хотелось сказать куратору: «Ага-а! Теперь и вам стал интересен рассказ пенсионерки Потворской!» Но этот торжествующий возглас прозвучал только у меня внутри. А снаружи я утвердительно кивнула.

– А письмо это ты потом куда дела, солнце? – приблизил он ко мне свое лицо. Я немного отпрянула назад, но стул мешал это сделать. Сглотнув, я проблеяла:

– Там оставила.

– Где там?

– В аудитории.

– Ты не могла оставить его просто в аудитории. Ты его сдала Григорию Ильичу?

От неожиданности я даже не поняла, что он говорит про Пастора.

– Сосредоточься. Теперь каждый твой ответ должен быть как можно более точен. Поняла? – жестко спросил он. Его слова были похожи на камни, такие же тяжелые и твердые.

– Поняла? – чуть повысив голос, повторил куратор. И добавил, – Если поняла, то кивни!

Я послушно кивнула. Куратор изменился до неузнаваемости. Вопросы-камни, глаза ничуть не легче. Он что, владеет техникой гипноза?!

– Значит, поняла! Расслабься. Мне нужны ответы, а не жесты, – ослабил хватку полковник.

– Спрашивайте, – удалось мне выдавить из себя.