Саша Морозов: Черная точка надежды

Этот шалаш поражает своим убранством – похоже, центральные комнаты стараются сделать максимально богатыми. Он огромный и при должной фантазии похож на исполинский цилиндр – дюжину человек нужно поставить рядом, чтобы достать от края до края. Все покрывала насыщены красками, превращая тусклый зал в радужное соцветие, а проникающий извне дневной свет еще больше подчеркивает яркость, царящую внутри. Деревянная винтовая лестница ведет вверх и вниз, пронизывая центр комнаты. Восемь полотен закрывают однотипные ходы в комнаты, из одной из которых Рафаэль только что вышел.

Мебели нет в принципе. Долгие прогулки объяснили ему, что либо «чистые» почему-то ее не любят, либо здесь дефицит мебели, либо это, построенное из проволоки, сырых досок и тряпок сооружение попросту не выдержит обилие мебели. Так и здесь. Пусто. Красиво, ярко, пышно, упорядоченно, но нет никого и ничего.

Тишина развеялась чьим-то криком – голос раздался откуда-то слева, со стороны бесконечной череды комнат. Поправив грязную рясу, маг логично предположил, что его попутчица успела где-то наследить. Улыбнувшись уголками рта, он начал неспешно подниматься по лестнице вверх. Нужно вернуть вещи. Наверняка их хранят наверху, вдали от всеобщей сырости. Как и нечто куда более важное, что также находится там – карту этой тряпичной тюрьмы.

Навстречу ему пробежали по лестнице вниз два сектанта. Вдруг, остановившись, первый обернулся к Рафаэлю, мирно идущему наверх:

– Что там, брат?.. – голос звучит испуганно.

– Заключенная сбежала, – честно ответил маг и, по наитию, боясь выдать себя, спросил, – Старшего не видел, брат?

– Наставника Харви? – переспросил бегущий. Рафаэль неуверенно кивнул.

– Конечно, он в хранилище! А ты новообращенный?.. – подозрительно добавил тот, притормозив.

От ответа Рафаэля избавил нечеловеческий мужской крик. Перепуганным сектантам стало не до него и они рванули к покрывалу-двери.

Последний этаж – здесь лестница кончается. Насколько он помнил, седьмой. Причем в отличие от пустынного этажа ниже, здесь всё заполнено людьми. Люди в рясах деловито снуют от одного шатра в другой, некоторые переходят на бег, что в такой мешковатой одежде смотрится несколько забавно. Кто-то на кого-то кричал, кто-то где-то спотыкается, многие переговариваются на ходу – откуда их столько?!

Затеряться оказалось проще простого. Нырнув в толпу, Рафаэль прошел к ближайшему шатру и, пробежав по доске-туннелю, попал в любопытную комнату, редкую для дома «чистых» – в ней вещи теснятся, а не отсутствуют. Так значит, здесь все же есть мебель?

Хирургический стол в центре со множеством зажимов, веревок, узлов и прочих приспособлений, чтобы не в меру буйный пациент и ноготком пошевелить не смог. На нем сейчас лежит упокоенный мертвяк. Нутро обращенного, уставившегося невидящим зрачком в потолок аккуратно разрезано вдоль тела, органы вынуты и собраны по кучкам на деревянном столике рядом, каждая группа на своем блюдечке. Слева от прикованного тела на треноге крепко расположилась доска с холстом для записей и чертежей. А справа от трупа – стол со множеством хирургических приспособлений – пилы от миниатюрных до крупных, ножички, ножницы… у Рафаэля закружилась голова от всего богатства, коими обладает местный…

– Прошу прощения? – маг обернулся на жесткий металлический голос и увидел перед собой… странного человека. Старик, что сразу удивляет – в Городе они обычно не выживают. Разве что в элите кланов. Опрятная борода, запах мытого тела, на котором, что удивляет еще сильнее – не ряса, а фартук, похожий на кузнечный, – Что посвященный делает в моей мастерской? – неудовольствию старика нет предела.

– Бесподобно… – восхищение в голосе Рафаэля, смотрящего на богатства лаборатории настолько неподдельное, что мастер сменил поджатые губы на улыбку, – Неужели вскрытие тела дозволено писанием?.. – маг осекся, поняв, что сболтнул лишнего.

– Не дозволено, – но старик и не думал звать охрану, – Снимай эти тряпки, маг.

– Так заметно?.. – не подав испуга, с фальшивым неудовольствием в голосе спросил Рафаэль, предпочитая, все же, оставаться в рясе.

– Своего заметно за версту, – бросил мастер, проходя внутрь, – Вера верой, а деньги отдельно – без этой, пожалуй, самой главной заповеди Настоятель не смог бы сколотить из этой оболваненной толпы мужиков нормальную организацию. Потому и использует мага-костоправа. Не трясись, в мою обитель не сунется никто.