Александр Никонов: Амурский ангел. приключенческий роман

– А сети оставим, пап? – спросил сын.

Павел задумался, потом ответил:

– Нет, придётся вытащить и прикопать. Когда ещё придём сюда. Может, через неделю, а то и позже. В ячеях одни скелеты торчать будут, пропадёт рыба. Ну, всё, пора.

Павел встал, надел рубаху, куртку и решительно пошёл к берегу, у которого среди прошлогоднего почерневшего камыша слегка покачивался на волнах дюралюминиевый длинный корпус лодки с подвесным мотором. За ним следом побрёл сын. Его рыбацкие сапоги с подвёрнутыми голенищами походили на два шагающих гриба с маленькими шляпками, которые при каждом шаге шоркались друг о друга. Ярослава крикнула:

– Может и мне с вами, а? Быстрее управимся, а то к вечеру домой не успеем, придётся ночью плыть.

Павел остановился, почесал рукой за ухом, посмотрел на дочь, которая, опустив голову, чуть ли не дрожала, ответил:

– Не надо, сами как никак. Ну, чего ноги-то волочёшь, как муравьятник, – прикрикнул он на сына.

Когда «казанка», попыхтев старым мотором, скрылась за скалистой стрелкой озера, мать, вздохнув, сказала:

– Ну, а мы потихоньку сбираться будем. – Она посмотрела на солнце. – Чать, к вечеру управятся. Глядишь, к заходу солнца уйдём отсюда.

Они собрали весь туристский скарб в рюкзак, раскопали ямы и сложили охлажденную в песке рыбу в мешки, а мужчин всё не было и не было. Ярослава то и дело нервно посматривала на свои наручные часы, потом выругалась:

– Вот тетёхи, и чего они там завозились. Говорила же, что и мне поехать надо было, всё быстрее бы все дела спроворили. – Потом посмотрела на дочь. – Ну, ладно, пойду на грядку схожу, самосушника наберу, а то придут наши мужики, и обсушиться будет негде.

Она уже направилась к гряде низменного леса недалеко от озера, как вдруг услышала за спиной:

– Мама, давай я схожу, а ты передохни.

Мать остановилась, повернулась к дочери:

– А не забоишься? Тут вон какие страхи тебе мерещатся.

– Не забоюсь, – бесстрашно ответила девушка. – Я далеко не пойду, мама, ты не беспокойся, я прямо с краешку наберу и приду.

Мать некоторое время ещё раздумывала – она и впрямь сильно устала, чувствуя, как немеют ноги и ломит спину, но всё ещё чего-то боялась. Наконец, она махнула рукой:

– Ладно, иди. Да много не тащи, не жилься, тебе ещё детей рожать.

Девушка смутилась:

– Ну, мама…

– Иди, иди.

Женя осторожно приближалась к кромке леса, сторожко прислушиваясь к звукам, доносящимся из чащи леса. Вот кричит сойка, в камышах крякают вострохвост и гусарка, вот клохчет селезень. В белёсом небе беззвучно парит ястреб, выглядывая добычу. Ничего страшного, тайга живёт по своим природным законам: течет ручеёк, который перепрыгнула девушка, шумит листвой лес, кричат птицы. И всё-таки сердце девушки сжимается от страха, будто кто-то невидимый и страшный подглядывает за ней и стережёт каждый её шаг. А вот и лес. Еловая, сосновая и берёзовая обломь валяется прямо под ногами, только собирай. Девушка, трепеща от страха, старается подобрать самые толстые и смолистые сучки, чтобы от них было больше тепла. Этот страх, как ни странно, только подбодряет её, про себя она постоянно повторяет: «Я ничего не боюсь. Мне нисколько не страшно. Тут и бояться-то нечего. Эх, и дурёха же я. Ничего не боюсь, ничего не боюсь».

Отсюда, с возвышенности, в просветах между высокими пихтами виден голый утёс с ещё заснеженной шапкой, вся гладь озера, где сейчас находятся её отец и старший брат, но самих их не видно, потому что они ушли за высокий скалистый мыс. «Ну, всё, пора возвращаться», – подумала Женя, поглядев на приличную охапку сучьев у своих ног. В этот момент где-то неподалёку послышался треск сухого дерева, но звук этот донёсся не снизу, а откуда-то сверху. Такое бывает, когда обламывается отжившая ветка дерева, и она падает вниз. Но вниз ничего не упало. Девушка посмотрела на дальние кроны деревьев и вдруг заметила между ветвями два светящихся круга, словно кто-то одновременно включил два фонарика. Но эти два светящихся круга нисколько не насторожила Женю, она просто подумала: «Что это такое: отражения от солнца, или просто филин притаился среди ветвей, дожидаясь темноты – времени своей охоты». Девушка только хмыкнула, присела на корточки и стала собирать сучки в беремя на левую руку.

В этот момент раздался душераздирающий женский крик. Женщиной, кроме Жени, в этом месте была только её мать. Девушка от неожиданности сбросила с руки сучья и посмотрела на берег – мать сидела на рюкзаке и смотрела на озеро. Значит, это кричала не мама? Тогда кто же? Крик повторился снова, на этот раз прямо над головой. Женя подняла глаза вверх и увидела, что прямо на неё с большой высоты планирует огромная птица. Она с ужасом почувствовала, как в её жилах застывает кровь и немеют все члены. Девушка хотела закричать, но язык совершенно её не слушается, запал в самую глотку и не даёт возможности позвать на помощь.