Владимир Анин - Роза пустыни

Трутень присел за свободный столик и заказал пива. Он редко позволял себе подобные вольности. Пиво он любил, но употреблял его только дома, купленное, естественно, в магазине. Он даже не удивился, заметив, что здесь оно стоит раза в три дороже. Или даже в четыре. При других обстоятельствах он, конечно, сразу обратил бы на это внимание и, скорее всего, плюнув и обозвав ни в чём не повинных официантов дармоедами, покинул заведение. Но сейчас он был слишком погружён в свои мысли. Ему нужно было что-то придумать, найти выход из тупика, какую-нибудь ниточку, которая приведёт его к единственно правильному решению. И тогда он сможет помочь Евдокии, спасёт свою дорогую жену. Захар пил медленно, маленькими глотками, тщательно прислушиваясь к себе, будто каждый глоток мог каким-то чудесным образом подсказать ему выход из столь затруднительного положения.

Пива в бокале уже оставалось на донышке, а он так ничего и не придумал. Впору было впадать в отчаяние.

– Захар Николаевич? Товарищ майор?

– Полковник. – Захар медленно поднял взгляд.

– Виноват. Вы меня не узнаёте?

Трутень немного прищурился, вглядываясь в знакомые черты, слегка скрадываемые полумраком заведения, потом нахмурился, будто роясь где-то глубоко в памяти, и наконец просветлел. Слабая улыбка немного разгладила суровость лица, глаза вспыхнули и заискрились.

– Дамир! – Захар поднялся и обнял стройного черноволосого, с седыми висками, мужчину неопределённого возраста, одетого в тёмный костюм, без галстука. – Какими судьбами?

– Это я у вас должен спросить, – улыбаясь в ответ, сказал Дамир. – Вы позволите?

– Конечно, садись, капитан. Или уже?..

– Простите, что назвал вас майором, – словно игнорируя вопрос, отвечал Дамир. – Значит, уже полковник?

– Бывший, – поправил Захар. – Уже два года как уволился.

– Да вы что! А я был абсолютно уверен, что вы где-нибудь в генштабе или в министерстве.

– Ладно заливать! Будто ты меня не знаешь.

– Знаю, – вздохнул Дамир. – Вы начальству зад лизать никогда не любили. Стало быть, выдвинули на пенсию?

– Да нет, я сам ушёл.

– Без повода?

– Ну… был, конечно, повод.

– Понятно, – кивнул Дамир.

Он подозвал официанта и попросил принести триста граммов водки, две рюмки и закуску.

– Ты что, я не… – попытался было отказаться Захар.

– Неужели вы откажете мне в удовольствии угостить вас, Захар Николаевич. Мы же с вами столько лет не виделись!

– Нет, конечно, – смущённо пробормотал Захар. – Просто…

– Я угощаю, – понимающе кивнул Дамир. – И возражений не принимаю.

Они выпили за встречу, потом, по старой традиции, за павших товарищей, коих вместе насчитали более двух десятков.

– Да-а, – протянул Захар, – а вот так и не подумаешь, что в мирное время можно столько народу потерять.

– Это для общества время мирное, Захар Николаевич. Мы-то с вами знаем, что во многих точках, где нам довелось побывать, миром и не пахло. Разве не так?

– Да, ты прав, – согласился Захар. – Мир – это зачастую иллюзия, создаваемая политиками и средствами массовой информации. А на самом деле, войны, пусть и не масштабные, бушуют постоянно в разных уголках планеты. Одни государства специально разжигают их, подливая масло в тлеющие конфликты, потому что знают, как много сумеют заработать на этих войнах, а другие, словно пожарные, вынуждены посылать своих людей за тридевять земель, чтобы тушить эти вспышки и стараться хоть как-то избежать массовой гибели людей.

– Да, Захар Николаевич, – улыбнулся Дамир, – вы ещё не растратили свои способности политагитатора.

– Какая к чёрту агитация! Это же и так всё ясно как божий день: кому-то война нужна для укрепления политического влияния, кому-то – для поправки финансового здоровья. Власть и деньги – вот единственные поводы для войны. Ты когда-нибудь слышал, чтобы воевали просто так, для удовольствия?

– Выходит, по-вашему, и мы, то есть, наша страна, вступая в те или иные конфликты, действует исключительно в интересах власти и денег?

– Выходит, что так, – развёл руками Захар. – Хотя я по-прежнему верю в простое человеческое начало, и понятие «интернациональный долг» для меня не пустой звук.

– Я тоже верю, – сказал Дамир. – Верю в правоту и добрые намерения нашего государства. Верю, потому что знаю: несмотря ни на какие ошибки и промахи, несмотря на преступные выходки некоторых людей, общая концепция на создание мира во всём мире доминирует, и мы добьёмся этого рано или поздно.