Тимофей Костин - Науфрагум. Дилогия

В нас попали, вот в чем дело. На этот раз артиллерийским снарядом, судя по тому, какой силы был удар. Однако, раз мы живы, а двигатель… да, двигатель работает, и танк продолжает пятиться вдоль деревенской улицы — значит, броню не пробило. Честь и слава гардариканским сталеварам! Но второй раз так может не повезти. Вставшая перед внутренним взором картина влетающей в боевое отделение болванки заставила меня заледенеть. Она способна запросто разорвать человека на куски, раскаленными осколками изрешетить снарядные гильзы и поджечь порох, заставив танк фонтанировать струями ослепительного пламени через люки и щели, а потом воспламенить вытекающее из пробитых баков топливо. Даже если кому-то из экипажа удастся пережить попадание, оглушенным и раненым выбраться из пылающей стальной коробки будет почти невозможно. Представив обугливающиеся в жарком соляровом пламени тела, я почувствовал, как желудок завязывается узлом. Нужно что-то делать…

Зажав рычаг тормоза левой гусеницы, я повернул танк задом влево. Своротив забор, он с треском и грохотом вломился кормой в стенку овина. Сверху посыпались доски, соломенная труха, сухой куриный помет. Резкий запах солярки свидетельствовал, что закрепленные на кормовом листе бочки лопнули, и топливо хлынуло наружу, заливая обломки и хлюпая под гусеницами. Как оказалось, маневр был своевременным: слева снова полыхнула вспышка выстрела, и прямо перед смотровым лючком направо метнулась раскаленная добела трасса. Это был бронебойный!.. Черт, у разбойников целых три пушки против нашей одной, и две из них сорокапятимиллиметровые, полуавтоматические, со скорострельностью не меньше десятка выстрелов в минуту. Да и начальная скорость их снаряда чуть ли не в два раза выше, чем у нашей трехдюймовки, что в бою танк против танка дает огромное преимущество.

— Немирович, куда?! — заорала в наушниках Брунгильда. — Что ты делаешь, тупица? Мне засыпало прицел!..

— Целься через телескоп на пушке! Нельзя перестреливаться с ними напрямую — вмиг задолбят скорострельными! — рявкнул я в ответ и щелкнул центральным переключателем, обесточивая фары — демаскировка была совершенно ни к чему.

— А что ты предлагаешь? Трусливо бежать и ждать, когда влепят в спину?! — зло бросила телохранительница.

— В корму, а не в спину! Нет, отползем между изб и устроим засаду!

— Так они и полезут, жди.

— Тогда потихоньку смоемся задами. Или ты тут хочешь Верден устроить? Ни шагу назад, стоять насмерть?!

— Лучшая оборона — нападение. Снаряд из трехдюймовки все решит.

— Если б все было так просто. Одним снарядом, даже если броню пробьет, с ними не покончишь! Нужно разбить и главную башню, и боковые орудийные, не то дадут сдачи раньше, чем успеешь второй раз зарядить!

— Высунуться из-за угла и назад. Или башню выставить.

— Это не гоночная машина, быстро прыгать танки не умеют. И вообще…

Новый бронебойный снаряд пробил угол избы и врезался в стоящий по колено в соляровой луже полуразваленный овин. Вспыхнул новый пожар — медленный, но жаркий. Языки пламени поползли по куче обломков, бросая тревожные отсветы на высокий амбар с сеновалом, за которым укрылся наш танк. Откуда-то сбоку взвился обгорелый петух — колотя дымящимися и тлеющими крыльями, точно подбитый истребитель, он миновал полосу света и нырнул в темноту

Сквозь решетчатые ворота и плетеную из хвороста заднюю стену сарая блеснули яркие лучи поисковых фар. Они постепенно сдвигались левее и приближались — враги искали нас. Пятибашенный монстр медленно пересек улицу и вломился в порядок домов на нашей стороне, углубляясь между крайними избами. Я подал танк назад, за ближайший дом, и выругался:

— …Вот черт, избы-то не вплотную стоят. Долго здесь в прятки не поиграть. Кто видит, что там, за кормой?

Сзади прошуршало; судя по звуку, принцесса посадила девочку на сидение командира и пробралась в нишу башни, выглядывая через амбразуру для кормового пулемета.

— Стойте, Золтан! — донесся ее взволнованный голос. — Мы почти уперлись в фундамент купола! Это тот самый, гигантский!

— Что?!

Развернув танк на месте, я откинул крышку люка и высунулся, чтобы осмотреться. Оказывается, свернув в поперечную улочку и пятясь задом через хозяйственные постройки, мы попали в западню: почти неразличимый во тьме купол возвышался над нами уходящей в небеса горой, полностью блокируя дорогу для отступления. На темном стекле играли отблески пожаров, и что именно скрывали толстые стеклянные панели, переплетенные шестигранными ячеями стальных балок, оставалось загадкой.