Иван Паластров - Дорога жизни

А для постного масла в колхозе была небольшая маслодельня, такая примитивная и простая. Маслодавильня, так наверное лучше подходит, потому что масло выжимали под самодельным прессом из каких-то семян. У нас давили из горчицы, да, из такой желтой горчицы, похожей на пшено. Вначале ее раздавливали вальцами, которые вращались лошадью ходившей по кругу и через вал вращение передавалось на вальцы. Через вальцы прогоняли не один раз, затем эту смесь запаривали в котле, который был встроен в печку топившуюся дровами. Затем эту распаренную кашу перекладывали в чугунный ящик, с толстыми стенками и дном со множеством отверстий. Вовнутрь вначале помещалась мешковина, а в нее заворачивали горчичную кашу. Сверху накрывали тоже толстой чугунной плитой и давили прессом. Пресс тоже был простой и сделан из толстого бревна в два обхвата и длиной метров пять. Один конец закреплялся шарнирно возле ящика, а другой, тонкий конец, поднимался и опускался с помощью толстого деревянного винта. Винт вращали два человека длинными толстыми палками, всунутыми внизу винта. Таким образом винтом опускалось бревно и давило на чугунную крышку ящика с распаренной горчицей.

Внизу ящика было сливное отверстие для масла. Масло стекало в масляный бачок. У нас дом стоял рядом с этой маслодельней. Мы, ребятня, жившие поблизости, всегда знали когда будут давить масло и ждали этого. Конечно мы помогали чем могли тем, кто масло давил, гоняли лошадь по кругу и так что по мелочи.

И вот наступал момент расплаты за наши услуги, нам наливали в железную кружку масла, немного, ровно столько чтобы хорошо намаслить кусок хлеба, принесенный с собой. Серый хлеб с горчичным свежим маслом, не было и нет ничего вкуснее. Это был сверх блаженства после пустых щей. Я помню этот вкус, вкус хлеба с горчичным маслом, это были счастливые минуты, мы ждали этого момента.

В наше время, я попросил жену купить горчичного масла, она купила и вкус совсем не такой, это масло очищено и не имеет запаха, не имеет того вкуса, который был в нашем горчичном масле.

Нет, у нас в Зауралье их называют не стога, их называют – зароды. Когда созреют травы и зеленка, посеянная для сена из овса и вики, начинается сенокос. Это значит все село, кроме доярок и пастухов, будут заняты на сенокосе. Ребятишек старше десяти лет это тоже касалось – они свозили сено к месту, где делался зарод. Зарод, это большая длинная скирда. Зимой её нельзя утащить тракторами, как это делают со скирдами, в зароде много тонн сена. Время сенокоса, как и уборка зерновых, напряженное: нужно успеть скосить, высушить и убрать в зароды сено. Но это было самое веселое время. На сенокосе все работали вместе, погода всегда была хорошей, теплой и без дождей. Утром все собирались на конном дворе. Мазали оси телег дегтем, который, как нам казалось, вкусно пахнет, запрягали лошадей. Бригадир давал задание взрослым и мы все на телегах отправлялись в поле. Если убирали зеленку, то ее скашивали тракторной или конной косилкой, зеленка сохла и ее сгребали, опять же тракторными граблями в валки. Зеленку на телеги или волокуши грузили бабы, а мужики это сено сметывали в зароды. Работа эта была тяжелой, потому как зарод рос и поднимать нужно было все выше. Поднимали сено деревянными трезубыми вилами, зацепляя сразу половину копешки. Зароды тоже нужно уметь делать и это всегда делали те, кто умел. Зарод получался ровным и с хорошим верхом, как новый дом с двухскатной крышей. Сверху зарод перекидывали тонкими неочищенными жердями, связанными попарно, это чтобы ветром не разворошило сено. Но было и лесное сено: это обкашивались все кусты. Обкашивались вручную, ворошили и сгребали в валки. Это самое лучшее сено, оно всегда было зеленым и мелким, но очень тяжелым. Сено это давали на ферме только маленьким телятам. Обедали все под зародом или на опушке леса. Доставали снедь, в основном – хлеб, огурцы, яички, молоко. Мяса у селян летом не было, потому что не было холодильников. Поев, немного отдохнув, продолжали работу. Незаконченных зародов не оставляли, так как мог пойти дождь и вся работа пошла бы насмарку – зарод пришлось бы раскидывать для просушки. Для частных коров, тоже нужно сено, и косили все по своим делянкам, косили кто как мог и когда мог. Выходных в страду в колхозе не бывает.

Это все было давно, впоследствии всю эту работу механизировали, но качество зеленки и сена, стало на много хуже. Ворошить сено стали механическими ворошилками, которые отбивали сухие листочки у травы, оставляя одни стебли. Сенокос и уборка урожая в селе всегда делалась с удовольствием, потому как люди видели плоды своего труда – тяжелого сельского труда.