Иван Паластров - Дорога жизни

Я сидел за столом, где только что делал уроки. Потом решил сходить к другу Кольке, он, наверное, тоже их уже сделал. Я оделся, так как была зима, и побежал к другу. «Пойдем на угор к конторе, покатаемся на санках,» – предложил я. Колька, конечно, отказать не мог, так как знал, что на угоре кататься весело. Угоры, это холмы, на которых расположилось наше село. Вот с них мы и катались. Самым любимым был угор у конторы, с него катались на санках и на нем всегда было много детворы. Санки были разные: у кого-то простенькие, сколоченные из брусков, у кого-то вязаные. Вязаные, это произведение столярного искусства, такие делали для упряжки лошадей, только маленьких размеров.

Делали их без единого гвоздя или болта – их вязали. На такие санки садились двое или трое и с визгом неслись с угора до самых ворот конторы. Детворы было столько, что при спуске сталкивались санками и со смехом падали.

Вот мы и пошли с Колькой на этот угор. У него были старенькие, но еще крепкие вязаные санки, на которых мы катались вдвоем. У меня санок не было. Катались до самого вечера, пока не стало темнеть. Домой я пришел весь в снегу, намерзшим на одежду и валенки. В избе топилась железная печка. Кроме печи, у нас была еще и железная, топили ее вечером. Я скинул одежду и повесил ее сушиться. Взял большую картошину и ножик, нарезал тонкие пластики, положил на раскаленную печку поджариться, при этом переворачивал их. Картофельные пластики поджаривались до хрустящей корочки и были очень вкусные. Так, сидя на голбчике у печки, я уплетал эти, как сейчас говорят, чипсы. На улице зима и мороз, а мне тепло и уютно дома, у горячей печки.

Август стоял теплым, погода была сухая. Небо было голубым, и солнце уже не пекло так как в июле. В лесу поспевал урожай, и мы каждый день бегали в лес. Так и сегодня мы с другом Колькой и ребятами договорились сходить к ключику за костянкой. Я взял туесок, сделанный из бересты. Откуда он у нас взялся, я не знал, да и не задавался таким вопросом. Колька меня ждал и я побежал за ним. По пути к нам присоединились еще двое друзей, и мы все пошли за поскотину через поле к ключику.

Ключик был огорожен небольшим срубом, на котором всегда была кружка для тех, кто сюда приходил и мог попить холодной воды. Вокруг ключика был лес, в котором росла костянка. В это время ягода уже созревала и ее можно было собирать. Костянки было много и мы быстро набрали свои туески и бидончики. Костянка была кислой и ее на зиму не заготавливали, съедали свежей, потому и не набирали помногу. Набрав ягод, мы посидели возле ключика. Съели по горбушке хлеба, запивая ключевой водой и отправились домой. Поле, через которое мы шли, было засеяно пшеницей и ее убирал комбайн. Нам было интересно посмотреть, как трактор тащил комбайн, который казался таким огромным. Посмотрев, мы отправились дальше домой, где нас ждали дела, которые нам никто не отменял. В селе всегда найдется работа для всех, даже для нас.

Был конец августа, на полях созрели хлеба. Во всю шла страда: убирали урожай зерновых, в основном пшеницу. Рожь убрали раньше, так как она была озимой и созревала раньше. Обмолоченное зерно свозили на тока, их было несколько в колхозе. Ток – это большая, утрамбованная площадка, на которую свозили зерно от комбайна или молотилки.

Мы с другом Колькой пошли на один из токов недалеко от села в надежде прокатиться на машине, которых в колхозе было две. На току во всю кипела работа, зерно провеивали и подсушивали, чтобы потом на машинах везти на элеватор. Вот мы и надеялись, что нам повезет прокатиться в кузове на зерне до элеватора. Машин на току не было, и мы с Колькой забрались на ворох пшеницы и стали выискивать горошины, которые попадались в пшенице. Горошины были спелые, не пересохшие, и мы с удовольствием их съедали. Ждать пришлось недолго, подъехал газон. За рулем был дядя Миша, которого мы считали своим другом, несмотря на большую разницу в возрасте. Он всегда нам разрешал прокатиться, то на элеватор, то в лес за дровами. На току машину быстро нагрузили зерном, и мы залезли на верх. В то далекое время это разрешалось, так как не было инспекторов на дорогах. До элеватора было двадцать пять километров по грунтовой дороге, тогда асфальт был только в больших городах. Машина катила быстро, и нас приятно обдувал теплый встречный ветер. Лежать на зерне было мягко и хорошо. Когда приехали на элеватор, у нас взяли зерно на анализ – на влажность и чистоту. Взвесив машину на больших автомобильных весах, поехали разгружаться. Открыв боковой, длинный борт, помогли разгрузить машину плицами и поехали обратно на ток. Так мы катались до самого вечера, помогая нагружать и разгружать машину.