Анжела Рей - Песок

Сон завладел им мгновенно, вспыхнув алым над серой завесой тумана. Он снова увидел старый дом.

Белый соленый ветер тянулся до самого горизонта. Над ним белые треугольники облаков прошлого шли вереницей в дрожащем мареве заходящего солнца. Миражи разбойничали повсюду. Красный песок заката волнами тянулся по дну пересохшего русла. Огромный старый дом на холме тоже казался видением, то появляясь, то исчезая в наплывах раскаленного воздуха. Песок не хранил ни одного следа.

Горячая медь молотка обжигала ладонь. Он помедлил, прислушиваясь. Шелест песка, молчание ветра…

– Просыпайся, Призрак! Твоя очередь дежурить. Разбудишь утром. Похоже, они тоже устали, как собаки. Мы оторвались, но черт знает этих наемников. Надо пробираться к топям, там они нас не достанут.

– Сколько времени? Не такая я важная птица, чтоб гонять меня день и ночь. Это за тобой охота. – Проворчал Призрак, которому показалось, что он едва успел закрыть глаза. Дом все еще дрожал в косых порезах солнечных лучей. – В таком тумане и ад не найдешь.

Его сетования прервало ровное дыхание Норта, уснувшего на слове «сколько». Призрак зевнул и поежился. Сырой сумрак с трудом сдерживал слезы, но дождь должен был разразиться с минуты на минуту. Серые стволы огромных деревьев, поросших мхом, с которого капала вода, напоминали мрачные колонны, подпирающие мокрое небо. Ноги онемели, желудок скрутило от голода. Призрак порылся в холщевом мешке – единственной ценностью, оставшейся у него после встречи с наемниками и заключением в темницу, где он пробыл недолго, увязавшись за Нортом. Карта на тонкой, но прочной кальке едва прощупывалась в секретном отделении. По счастью, грубые пальцы людей, привыкших убивать без размышлений, не почувствовали легкого натяжения ткани. С едой было хуже. На дне мешка сиротливо бледнели крошки, которые Призрак аккуратно отправил в рот, тщательно собрав негнущимися пальцами.

– Интересно, как я узнаю, что прошел час? Что мы будем есть в топях, и, зачем Норт согласился освободить меня, совершенно незнакомого человека, и взять с собой? – Продолжал задавать вопросы туману замерзший Призрак. – Конечно, разные люди бывают, но…

Дождь разразился быстро и шумно, заполнив чащу шепотом, всхлипыванием и бульканьем лопающихся пузырьков. Норт сел, тряхнув головой.

– Нам лучше пойти дальше, не то совсем озябнем. – Предложил он, потирая глаза. – Говорят, в топях живет Костлявый Безумец, добрый старик-отшельник.

– Я тоже слышал о нем, но если честно, не очень-то поверил. Звучит странно «добрый безумец». Такой придушит во сне и спасибо не скажет…

– Выбора все равно нет. Хочешь, возвращайся в темницу, там хоть сухо, может быть, даже покормят.

– Спасибо большое. Меня даже допросить не успели, но все эти приспособления на стенах…Пойдем поищем старца.

Жижа противно хлюпала под ногами, ледяной дождь лился за ворот, зубы сводило судорогой. Топи встретили их черной пастью и корявыми стволами, похожими на расшатанные зубы. Пахло серой и гнилью. Тьма надвигалась с востока.

– Ночью, не зная дороги, идти опасно. Пропадем. – Стуча зубами, пробормотал Призрак.

– Дороги? – Искренне изумился Норт. – Ты считаешь, здесь есть дорога? Он тоже вымок и устал. Его бледное лицо облепили мокрые волосы. Глаза казались черными и огромными.

– Слушай, а на что ты рассчитывал, взламывая замок своей камеры? Местности ты не знаешь, еды у тебя нет, теплой одежды тоже! Это же безумие! – Взорвался Призрак. – Ты смерти ищешь? А еще меня выпустил, ты же меня не знаешь, а вдруг я тебя сейчас зарежу и съем!

Норт опустил голову, словно обдумывая слова Призрака. Потом резко выпрямился, заглянув его холодные карие глаза.

– Ешь.

В огромном поместье десятки слуг зажигали свечи. Белоснежные перчатки, словно бабочки, порхали по полутемным залам. Из сада было видно, как медленно, один за другим, открываются желтые глаза окон. Вечер снял излишки красок заката с лепестков и листвы, оставив естественный тон. Фонтан в центре бил веселыми блестящими струями, намочив крылышки ожиревшего ангела, чьи пухлые щечки сильно сужали ему обзор. Вероятно, поэтому никто пока не пал жертвой его стрел.