Назар Ерофеев - Забавные истории, или Проникновенный взгляд на суть вещей

Недалеко от вольера с Черепахой находилась клетка с Лисой. Рыжая бестия отличалась изворотливостью и предприимчивостью. Без зазрения совести она могла притвориться больной или спящей для получения увеличенной порции еды. Её смотрителями часто были студенты, проходившие в зоопарке практику. И когда они менялись, то разыгрывался настоящий спектакль «Бездыханное тело». Зная, что новичок приблизится к её кормушке с общей порцией мяса, Лиса ложилась в дальний угол клетки и замирала. Смотритель приближался с полным ведром свежего мяса, чтобы положить Лисе её порцию. И в тот самый момент, когда ничего не подозревающий студент доставал мясо, Лиса молниеносно подскакивала с места, издавала страшное шипение и бежала к нему. От неожиданности неопытный смотритель ронял ведро с мясом и отскакивал в сторону. При этом Лиса получала свой приз. Но такой фокус удавался редко, и только один раз с каждым из новичков. Смотрители быстро усваивали урок. Но чтобы сохранить своё достоинство, никому о своих ошибках не рассказывали, что было только на руку Лисе. Слон, наблюдая её многочисленные уловки, как-то поинтересовался, чем она руководствуется? Какими принципами живёт? На что плутовка ответила: «Когда живёшь по морали – ума не надо, когда живёшь по уму – морали не нужно». Разан с пониманием принял её точку зрения. Потому что у каждого своя правда. И если она помогает тебе в жизни и не вызывает душевных терзаний, значит ты нашёл свою стезю.

Живым нравом обладала Шимпанзе. Эта живость проявлялась в безудержном стремлении над всеми подшучивать. Бесчисленные ротозеи обступали клетку обезьяны со всех сторон и в порыве громкого смеха проводили несколько счастливых минут. Шимпанзе выступала в роли комичного обличителя чужих недостатков и высмеивания подмеченных отличий. Редко кому удавалось избежать её сатирическое внимание. У комика хватало способностей ежеминутно исполнять неповторяющиеся между собой номера. Казалось, что фантазия обезьяны была гениальной. Выбрав предмет насмешки, Шимпанзе выдавала собравшимся мимику или движения, похожие на первоисточник, но на вид более нелепые и смешные. Публика переводила взгляд с обезьяны на подопытного зрителя, для возможности сравнить качество соответствия, и когда находила сходство, волна веселья и аплодисментов взрывоподобно сотрясала округу. Надо заметить, что причины веселья у обеих сторон были разными. Шимпанзе уверенно полагала, что все насмешки адресованы тому бедолаге, которого она пародирует. И все высмеивают его с помощью обезьяньего представления. Зрители же надрывали животы, глядя на кривляние и комичные выходки примата – животного бесспорно талантливого, но все же более примитивного, чем выбранный объект насмешек. Если бы только обезьяна догадалась об истинной причине веселья, то наверняка бы сгорела со стыда. Шимпанзе тем больше старалась, чем громче над ней смеялись. Обезьяна по собственным предположениям являлась великим повелителем юмора. А для беснующей толпы она была лишь всеобщим посмешищем. Слон понимал это, но не хотел расстраивать счастливую соседку своим откровением.

Самым высокомерным представителем Зоопарка был гордый Орёл. Он всегда сидел в своём вольере на верхушке искусственной горы. Грациозным движением он, то поворачивал свою пернатую голову и устремлял куда-то вдаль сосредоточенный взгляд, то показательно расправлял подрезанные крылья. Если бы в его вольере стояло большое зеркало, то это было бы местом его постоянного времяпрепровождения. Орёл же, не имея возможности видеть свое отражение, с наслаждением мысленно любовался собой. Просто напросто он был законченным нарциссом. И понимая свою исключительную строгую привлекательность, он любому своему движению придавал максимальную пафосность и грациозность. Он тщательно выбирал и вымерял каждый свой жест. Даже спуститься к воде, чтобы просто попить, он ухитрялся как-то величественно, предварительно подробно отрепетировав всё в голове. Посетители смотрели на эту гордую птицу с предыханием. Иногда можно было представить себе, что даже Директор Зоопарка должен заранее записываться на приём к такой важной особе для консультации по вопросам великого значения. На самом же деле всё было куда прозаичнее: кроме надутой и мнимой важности Орёл ничем не обладал. Он был глуп как пробка, труслив как заяц, и скучен как ленивец. Всё что он имел – это представительную внешность и соответствующие ей манеры. Он не общался ни с кем, чтобы не выдать свою истинную натуру. Зато его несуществующий авторитет во всех красках расписывала зелёная Гусеница. Она жила на коряге в вольере Орла и была в него влюблена до беспамятства. Орёл даже не догадывался о её существовании, благодаря своему высокомерию. Но Гусеница на каждом углу трезвонила о надуманных на досуге отношениях с Орлом. Удостовериться же в подлинности её историй никому не представлялось возможным, т. к. Орёл ни с кем не общался. И Гусеница использовала этот факт для своих приукрашенных фантазий. От чего получала неописуемое удовольствие и возможность именоваться полноценным представителем местной фауны. Разан и в этой ситуации держал язык за хоботом, потому как не видел смысла выводить Гусеницу на чистую воду. Она всё равно бы выкрутилась любым способом, да ещё бы начала распускать про слона сплетни. Разана сплетни о себе волновали меньше всего. Он больше переживал за Гусеницу, которой, вместо романтических и воздыхательных историй, пришлось бы сочинять неприятные и гнусные вещи. Хорошего настроения Гусенице такое занятие точно бы не добавило. А вот раздражения и седых волосков на её тельце от этого могло бы стать больше.