Николай Стрижов - Осень. Фантастическая повесть

Александр Сергеевич сидел за столом с каким-то молодым человеком и что-то записывал. Он увидел, что я проснулся, и, обращаясь к молодому человеку за столом, сделал жест рукой в мою сторону.

– А вот и второй дневальный проснулся. Женя, познакомься. Это сын Елены Петровны, Вадим.

Сделал он это так просто, с юмором, что я сразу перестал чувствовать себя неловко. Интересно, сколько я проспал? Это он мне что-то говорит, а я сплю?

– Извините. Я, кажется, заснул, – пробормотал я.

– Не кажется, а заснул и еще как. – Он посмотрел на часы. – На сорок минут заснул.

Это вы меня извините. Человек с работы, а я ему сказки рассказываю.

Я поднялся с дивана и протянул руку Вадиму, который все это время с интересом, сдерживая улыбку, наблюдал за мной. Вадим оказался приятным молодым человеком, по виду моего возраста, или, может быть, чуть старше. Он сразу вызвал у меня симпатию. Не знаю уж, почему он к своей матери нечасто приезжает. Меня это не волнует. Вадим поблагодарил нас за то, что мы не бросили квартиру и предложил выпить чайку.

Мы сидели на кухне и курили. Было видно, что Вадим сильно переживает из-за Елены Петровны, и сначала он вел себя немного неестественно. Он то вдруг погружался в свои мысли, которые отражались на его лице то ли болью, то ли досадой, то смеялся слишком громко и невпопад.

Кроме чая в шкафу обнаружилась бутылка «Агдама» (большая по нашим временам редкость, как, впрочем, и любой алкогольный напиток), и под «Агдам» мы быстро нашли общий язык.

Оказалось, что Вадим старше меня на два года и что он окончил Плехановский институт и сейчас работает в каком-то СП. По работе он часто ездит в командировки и объездил уже половину Европы. Я ему откровенно завидовал. Сидишь здесь и не знаешь, как там живут люди. Как люди живут, не знаешь.

Он говорил о том, что за границей совершенно другая жизнь. А я даже не представлял себе, что она настолько отличается. Я, конечно, знал из кино, из книг, что жизнь там другая. Но одно дело кино, другое дело слушать человека, который все это видел.

И он знал, что нужно рассказывать. Он говорил о том, что продается в магазинах, какие продукты, описывал вкус незнакомых блюд в ресторанах, как их готовят и подают, сколько это стоит и в какие рестораны лучше ходить, рассказывал о том, как отдыхал в Диснейленде и какие там аттракционы. Он описывал их так, что у меня захватывало дух, как только я представлял себе, что может ощущать на них человек. Брр. Я высоты-то боюсь, а так чтобы самому прыгнуть с вышки, привязанный резинкой за ноги… Нееет. Это меня нужно сначала застрелить.

Он рассказал про Амстердам и про улицу красных фонарей, о том, как гулял по ней полночи и потерялся и не мог до утра найти свою гостиницу.

Разошлись мы от Вадима поздно. Вот действительно, не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Пятница удалась. Я был переполнен новыми впечатлениями и эмоциями от его рассказа, так что потом всю ночь мне снилось, как я гуляю по улице красных фонарей в Амстердаме с врачом «скорой помощи». И сон был настолько реалистичный, что, проснувшись ночью, я даже не сразу сообразил, где я нахожусь.

На следующее утро я проснулся в прекрасном настроении. Провалялся в постели до двенадцати часов, переключая программы телевизора. Что ни говори, а телевизор с дистанционным управлением – это вещь! Как раньше люди без него обходились?

Подняться меня заставил звонок в дверь. Я сначала даже подумал, что это Елена Петровна, но по пути к двери вспомнил, что она в больнице.

Это был сосед. Я, честно говоря, совершенно не ожидал его увидеть.

– Здравствуйте, Женя, – сказал он и протянул руку.

Я протиснулся мимо него на лестничную площадку, чтобы не здороваться через порог, но это его почему-то смутило. Он опустил руку и смотрел на меня с явным недоумением.

– Через порог не здороваются, – пояснил я.

– Почему?

Теперь уже я посмотрел на него с недоумением, но он был совершенно серьезен. Похоже, что он об этом действительно никогда не слышал. До последнего момента я был совершенно уверен, что об этом знают все. Мне даже пришла в голову мысль, что это только я один об этом знаю, и все только делали до этого вид, что так и надо, а сами про себя думали «а парень-то со странностями» или что-то в этом роде.

– Как почему? Не здороваются через порог, – ответил я в надежде, что он скажет – ах да, действительно, я и забыл, но он и не думал ничего вспоминать.

– А почему не здороваются?

– Примета такая, – сказал я скорее вопросительно, чем утвердительно. Я уже не был уверен, что о ней знает еще кто-то, кроме меня.