Виктор Ааб: 1986 год. Горячее кресло

На собрании должен быть присутствовать Фенин. Позвонив ему, я сообщил о принятом решении. Против выступления с главным докладом Макарычева – он не возражал.

Вошла секретарь приемной с документами «на подпись». Она сообщила, что на десять часов меня приглашают в Горком, а на два часа дня в Горисполком – на совещания. Посмотрев на часы – увидел, что уже надо бежать. Благо, что ТТС находится прямо в центре города, на Центральной площади и для ходьбы практически до всех учреждений власти требуется не более трех – пяти минут.

Совещания в Горкоме не было. В приемной находился один из руководителей теплоснабжающей организации города и все. Сообщив о нашем прибытии, секретарша пригласила нас в кабинет первого секретаря Горкома партии Дымченко Александра Сергеевича.

Первый секретарь встал из-за рабочего стола, и, выйдя нам на встречу, поздоровался за руку. Его пожатие было крепким и энергичным. Это был человек моего возраста из новой волны руководителей, которых все интенсивнее выдвигает начинавшаяся Перестройка.

Худощавый, приятное лицо, сильный волевой подбородок, приподнято бодрый басисто гортанный голос. Сурово нахмуренный взгляд под густыми бровями, и какая-то остро чувствовавшая властность буквально сквозила из этого человека. Походка его была медленная, движения даже вальяжные, и в то же время чувствовалось, что это очень решительный человек. Я уже успел узнать, что за глаза его называют «Павка Корчагин».

Я до настоящего времени практически не бывал во властных партийных кабинетах. Атмосфера, царившая в них, была для меня нова. Необычная и неожиданная. Я чувствовал некоторую робость и скованность. Александр Сергеевич представил меня вошедшему вместе со мной руководителю, предложил присесть, – и тут же перешел к делу.

Мне было дано задание – одному из специалистов-тепловиков срочно поставить телефон на квартире. Составивший мне компанию руководитель назвал фамилию и адрес проживания этого человека. Начальник промышленно-транспортного отдела городского комитета, присутствовавший при разговоре, тут же зафиксировал задание в своем ежедневнике.

– Когда исполните – спросил Дымченко.

В моей натуре нет манеры, говорить наобум, – по сложившейся практике я очень тяжело даю обещания, а если и даю – то продуманные и проработанные. И практически всегда их выполняю. Это – школа Семенова А.Н.

В голове мгновенно прокрутились вопросики, от ответа на которые зависело принятие решения: – наличие заявления на установку телефона…, очередность в доме…, наличие, наконец, технической возможности… Ни на один из них ответа не высветилось.

– Срок указать не могу. Надо изучить ситуацию – ответил я.

– Завтра вечером доложите об исполнении, – отрезал секретарь. И продолжил.

– В городе связь не работает, а вы с Фениным мер никаких не принимаете… сколько это будет еще продолжаться…

Чувствовалась наезженная колея в его монологе. Во мне начало расти чувство протеста, но я смолчал.

Вернувшись на ТТС, у Висящева уточнил возможности по исполнению задания. Естественно никаких шансов на установку телефона по указанному адресу не было.

Из информации Висящева следовало, что установка телефона по заданному секретарем адресу, требует серьезной проработки, значительной затраты материалов. Ведь дом сейчас просто не телефонизирован, не подтянуты к нему телефонные кабели и его телефонизация не представляется возможной без трудоемких инженерных работ.

– Но вообще-то мы выполним ваше задание, если вы прикажете, – уныло и с ехидцей в голосе добавил он.

– Это как? – растерялся я.

– А неподалеку на расстоянии около 150-ти метров имеется дом телефонизированный. Правда там нет свободных линий, но мы можем у одного из абонентов телефон выключить, перебросить его номер на повреждение, – а освободившуюся линию продлить «воздушкой» с крыши на крышу проблемного дома, и использовать её для новой установки.

– И как долго мы будем устранять искусственно сделанное повреждение?

– В лучшем случае, сможем устранить не ранее чем через полгода.

– И как часто вы устанавливаете, таким образом, телефоны?

– В последнее время все чаще и чаще – сознался Александр Дмитриевич.

– Ну, нет, – больше мы так ставить телефоны не будем! – решительно произнес я.

– Виктор Васильевич – не связывайтесь, вас все равно заставят… – пожалел меня Висящев.

Он, конечно, был мудрее меня, был старше меня – лет на семь, – а это многое значит. Я почему-то с первого разговора почувствовал симпатию к этому человеку и склонен прислушиваться к его советам. Но в данной ситуации «совет» Висящева был неприемлем.