Александр Хромов - Пламя, объявшее наши крылья

С самого рождения Анны отец с матерью старались уберечь ее от бед: со всех уголков государства они созывали самых искусных целителей и магов, любой ценой пытаясь сохранить ее измученное сознание от еще больших потрясений.

Сквозь нерушимую толщу деменции Маре все-таки удалось внушить своей дочери, что ей нужно избегать губительной силы, витающей вокруг. Обычный маг мог совладать с ней, и, пропуская через себя, разить противников убийственным шквалом испепеляющего пламени, но Анна была слишком уязвима даже для самых скромных проявлений своей силы. С каждой новой попыткой воспламенить магические потоки ее слабый разум раскалывался на все большее количество осколков, и невыразимая боль поражала многострадальную огненную душу.

Те скорбные и злые мгновения, когда установленный барьер все-таки рушился, и девочка непреднамеренно ухватывалась за прозрачные волны, струящиеся вокруг, запоминались на долгие годы. Оглушительными взрывами, уничтожающими целые хвойные чащи, и столбами пламени, окрашивающими само небо в багровый цвет, отпечатывались они в памяти горожан Лорднаса. Подобные события вызывали гордость у друзей и страх у врагов, но в итоге не смогли уберечь от неминуемой угрозы. Западный рубеж Королевства, казавшийся незыблемым, пал под напором колоссальной живой силы, и в раздираемую бедами страну пробралась губительная хворь.

Сколько времени понадобится, прежде чем фанатики проберутся через запутанные леса и доберутся до столицы? Никто этого не знал. Привыкшее к незначительным внутренним раздорам и позабывшее зрелище рек крови Королевство ждали по-настоящему нелегкие времена, и именно поэтому Рикард сказал своему сыну бежать далеко на север.

Ныне Ворон был разбит окончательно. Ему особо сильно не хватало сейчас отеческого совета и даже постоянно равнодушного взора матери. В глазах его поселилась задумчивость, и мыслями своими он был далеко от этой бесконечной заснеженной степи. Он вновь и вновь прокручивал в голове случившееся две недели назад, надеясь, хотя бы в своих грезах, отыскать выход из той роковой ситуации. Ненависть ко всему миру пустила корни в его сердце, и он вновь и вновь наивно представлял, как бок о бок с отцом размахивает своим мечом, стараясь убить как можно больше злосчастных врагов. Ему страшно хотелось крови и возмездия, а упрямый характер распылял его все больше, не позволяя смириться со случившимся. Разумеется, любой человек на его месте рассыпался бы проклятьями и гневом от подобной безысходности, но Ворон особо чувствительно воспринимал ситуацию – он никогда и ни с кем не искал компромиссов, а пылкая природа его была не слабей всякого первородного рубинового пламени, таящегося в хрупкой душе сестры.

Близнецы шли еще очень долго, пока, наконец, перед их взором не показалась цель всего затянувшегося скитания – Кленохлад. Этот неприветливый город, окруженный ослабшими и обмерзлыми елями, был скорей всего похож на поломанное колесо телеги, небрежно брошенное возле кромки леса. Часть его обода была словно выдернута кем-то, и поэтому округлая форма поселения была испорчена своеобразной впадиной. Дома-спицы были разделены ровными улочками, и все они вели к центру, где располагалась самая высокая постройка – покосившаяся каменная ратуша с огромным круглым окном на самой своей верхушке.

Ворон вздохнул, чувствуя в своей душе отголоски радости, что отчасти рассекли его недовольство и злобу. Представший перед ним и его сестрой город был их новой жизнью и последним мерклым шансом спастись из терпящего крах Королевства. Решительно взяв витающую в облаках сестру за руку, он уверенно направился вперед, намереваясь поскорей получить хоть какой-нибудь кров и пищу. Ныне его не смущал тот факт, что это скромное поселение было выстроено из какого-то скудельного камня и досок. После черных замковых камней родного Лорднаса и нерушимых дубов, не уступающих своей твердостью стали, все остальные материалы невольно казались какой-то жалкой глиной и ветками. Но наследник даже не думал демонстрировать какую-то королевскую манерность. Эта черта была явно ему не присуща.

Подойдя ближе, Ворон к великой неожиданности увидел десятки людей, сгрудившихся возле запертых главных ворот. Беженцы? Юноша не обнаружил лиц, которые могли ему показаться знакомыми, и сделал неутешительный вывод, что паника и страх перед войной уже успели перекинуться на соседние регионы, словно лесной пожар. Острый слух уловил беспокойные обрывки фраз судачивших между собой мужчин и женщин. Все они крепко держались за поводья своих ослов и коней, поглядывая на прибывшую пару и изображение пламенной птицы на их черных одеяниях. Во многих взорах виднелось почтение, смешанное с сожалением – многие слышали про славных хранителей западного рубежа.