Юлия Богатырёва - Голос сердца

У меня душа ушла в пятки и вся моя смелость куда-то подевалась, настолько острым и пронзительным был этот взгляд! Мне захотелось убежать или провалиться сквозь пол, но я не могла себе этого позволить — внутреннее чутье подсказывало мне, что сейчас ни в коем случае нельзя показывать ему свой страх — это все равно, что помахать красной тряпкой перед самым носом у быка. Пришлось мне собрать всю свою решительность, все спокойствие и, продолжая смотреть в эти прожигающие меня насквозь глаза, я как можно более уверенно и тихо сказала:

— Сейчас тебе лучше уйти. — К моему удивлению он послушался. Молча развернулся и направился к выходу.

К счастью, у него с этим не возникло таких проблем как у меня: одногруппники молча расступались перед ним, словно он был окружен каким-то невидимым глазу силовым полем. Как только Идолбаев вышел, я облегченно вздохнула и осмотрелась — теперь все взгляды были направленны на меня. Это непрошенное внимание так меня смутило, что захотелось покинуть злополучную аудиторию как можно скорей (вообще-то я терпеть не могу быть в центре внимания, особенно когда я к нему не готова, у меня это отнимает слишком много сил и я теряю свое внутреннее равновесие). Однако мне совсем не хотелось столкнуться с Адамом в коридоре, надо было дать ему время прейти в себя и успокоиться. Поэтому я подошла к Лене, спросила:

— Ну, как ты? Все в порядке? Очень больно?

Староста подняла на меня взгляд, попыталась улыбнуться сквозь слезы, но получилась скорее гримаса, а не улыбка, так как губы у нее дрожали от пережитого потрясения:

— Я? Не знаю… Не думаю, что я в порядке, — уныло сказала она, потом посмотрела на свои запястья и в голосе зазвенело возмущение. — Вот ведь псих! Ты только посмотри, что он с моими руками сделал! Совсем больной! Синяки теперь наверняка останутся… — и горестно вздохнула. Действительно, на запястьях начали постепенно проступать багрово-сизые следы от пальцев. Выглядело это жутковато. Одногруппники постепенно ожили и подошли поближе посочувствовать и предложить свою помощь.

— Да, Лен, действительно больной, — сказала Лиля Иванцова. — Хочешь мы с Катей поможем тебе дойти до медпункта? — Катя Фунтикова согласно закивала.

— Да, спасибо, а то меня что-то ноги совсем не держат, — отозвалась староста.

— А я знаю хорошую мазь от синяков и ушибов, у меня дома есть. Хочешь, завтра принесу? — предложил наш замстаросты Никита Горчеев.

— Нет, Ник, спасибо. Я думаю, завтра от твоей мази толку не будет никакого, потому что мазать надо уже сейчас, а не сутки спустя. Но все равно спасибо за предложение.

Я поняла, что тут и без меня теперь обойдутся и я могу наконец-то спокойно уйти:

— Лен, ты извини, но можно я пойду? Я, конечно, понимаю, что создание команды КВН очень важное мероприятие, но меня уже наверно дома заждались. Отпустишь?

— А? — отвлеклась Нестерова от животрепещущей темы своих синяков — Ладно, Соколова, иди.

— Спасибо, пока — попрощалась я и стремительно рванула к выходу, но уже в дверях меня снова догнал ленин голос:

— Эй, Оль, подожди — я обернулась вопросительно взглянув на нее — ты это… Спасибо, что остановила этого психа Идолбаева. Кто бы мог подумать: ты такая тихоня, а оказалась у нас самая смелая — никто кроме тебя за меня не заступился — и она сурово и с обидой посмотрела на Никиту и остальную мужскую часть нашей группы.

Ник виновато опустил голову, остальные принялись разглядывать стены и смотреть куда угодно лишь бы не на старосту. Я почувствовала себя неловко. Конечно, в чем-то Лена была права: может быть у нее и не было бы этих «украшений» на запястьях, если бы парни дружно собрались и объяснили Адаму где он не прав. Но все же мне не хотелось прослыть бесстрашной защитницей обиженных и угнетенных, тем более что это была неправда: я тоже испугалась, просто ситуация была критическая и вмешательство требовалось срочно. Все это быстро промелькнуло в моей голове, а вслух я сказала:

— Не за что, Лен. Я просто стояла к нему ближе всех, вот мне и выпал жребий привести его в чувство. — Никита мне благодарно улыбнулся, остальные парни вздохнули с облегчением — Да и потом, я думаю, если бы ты оказалась на моем месте, а я, к примеру, на твоем, то ты сделала бы для меня тоже самое, правда же?

— Э-э-э… Да, конечно же, — откликнулась староста сбитая столку в самом начале своей гневной отповеди.

— Ну, ладно, так я пошла?

— Иди, иди.

Я выскользнула за дверь. К счастью, Идолбаева за дверью не было, да и вообще в пределах видимости его не наблюдалось. Шестое чувство мне подсказывало, что он скорее всего покинул стены нашего прекрасного учебного заведения, и я решила последовать его примеру. Тем более, что дома действительно ждали.