Юлия Богатырёва - Голос сердца

Я нервно поежилась и через плечо посмотрела на Адама. Ну да, так и есть, он опять на меня смотрит… А вот теперь отвернулся. Ощущение настойчивого изучающего взгляда в спину сразу исчезло. И что ему от меня надо? Вот и делай после этого добрые дела — и зачем я только полезла спасать Нестерову? А главное совершенно не ясно чего от него дальше ожидать: может хочет поквитаться за то, что я вмешалась в его личные отношения со старостой? Вот так вот, дорогая, так тебе и надо — нечего было высовываться. Чтобы я еще раз когда-нибудь влезла в чужие разборки — да ни за что! Уж лучше прослыть трусливой и бесхарактерной, чем теперь сидеть как на иголках.

Ах, ну вот опять! Сколько можно на меня пялиться?! Я снова обернулась через плечо и сразу же наткнулась на внимательный и изучающий взгляд Адама. Я вопросительно вскинула брови, мол «чего надо?», а он лишь покачал головой, мол «ничего», и опять отвернулся.

Повышенное внимание Идолбаева к моей скромной персоне я заметила на следующий же день после инцидента с Нестеровой. Утро ознаменовалось тем, что Адам прилюдно извинился перед Леной и готов был пойти почти на все, чтобы загладить свою вину. Я все наблюдала со своего места, распложенного поблизости от знаменательного события, так что прекрасно все видела и слышала.

Дело было так. Едва войдя в аудиторию и отыскав ее глазами, он сразу направился к ее парте. Лена выдавала стипендию и, разумеется, в этот момент была окружена толпой студентов, мечтающих поскорее получить свои денежки. Окружающие ее одногруппники Идолбаева заметили, замерли, не зная как лучше поступить: то ли сплотиться вокруг старосты и стать ее живым забором, то ли спасаться самим и поскорее уносить ноги от ее парты. Победило нечто среднее: кто-то отошел, кто-то остался. Лена заметила необычные передвижения народа (не к ней, а наоборот, от нее во время выдачи стипендии — это совершенно не характерное движение для нормального студента) и, почувствовав неладное, подняла глаза. Тут как раз Адам и подошел. Староста сразу побледнела, уткнулась лицом в свою ведомость и спросила дрожащим голосом:

— Что тебе надо, Идолбаев? Если стипендию, то сейчас дам. И больше ко мне не подходи, пожалуйста.

Адам неожиданно присел на корточки и тем самым вынудил Нестерову посмотреть на него:

— Вообще-то я пришел мириться. Слушай, прости меня за вчерашнее, я был не прав. Дай-ка я твои руки посмотрю — он осторожно потянулся к ее запястьям, но Лена в ужасе отдернула свои руки и спрятала их за спину.

— Не трогай меня! — взвизгнула она и в ее голосе я услышала панические нотки.

— Да не бойся ты, я ничего тебе не сделаю — с досадой отозвался Идолбаев — я только посмотреть хочу насколько повреждения серьезны — затем добавил очень виноватым тоном:

— Извини, что я тебя так напугал. Ты права, я вел себя как придурок. Но сейчас я абсолютно безопасен и готов загладить свою вину. Хочешь, я буду капитаном команды КВН как ты и хотела вначале?

— Э-э-э, нет, спасибо — отозвалась староста не делая никаких попыток извлечь руки из надежного убежища за спиной — мы уже выбрали капитаном Мишу Ершова, так что как-нибудь без тебя обойдемся, правда же Миша? — тот согласно кивнул.

Помолчали. Адам все также сидел на корточках и явно не собирался уходить, Лена заметно занервничала:

— Слушай, Идолбаев, ты уже извинился, я тебя выслушала. Так может теперь пойдешь дальше своей дорогой, а?

— Не волнуйся, я обязательно уйду, но сначала посмотрю на твои руки. Всего лишь 2 секунды и меня нет, обещаю — вкрадчиво произнес Адам. При этом он выглядел настолько безобидно, что староста слегка расслабилась и приободрилась:

— Я, конечно, могу показать, но что мне за это будет? Я же не бесплатный зоопарк. И сразу предупреждаю — зрелище не из приятных.

— Ничего, я и не такое видывал, не переживай, в обморок не грохнусь. — усмехнулся Адам — а по поводу бесплатного зоопарка: хочешь, забери мою стипендию себе, так сказать в качестве компенсации за моральный ущерб. Согласна?

У Нестеровой заблестели глаза — такого подарка от бешеного психа Идолбаева она явно не ожидала:

— Ладно, уговорил. Распишись вот здесь, а потом я покажу руки.

Адам без препирательств встал и поскорее нацарапал свою подпись. Видно было, что ему совершенно наплевать на стипендию и интересует его совсем другое. Лена тем временем подтянула повыше рукава своей песочной водолазки. Зрелище действительно не вызывало ничего кроме отвращения: коричнево-желтые следы от пальцев маньяка перечеркивались кое-где почерневшей сеточкой венозных сосудов. Адам впился взглядом в эти следы, осмотрел со всех сторон, стараясь не прикасаться и в конце концов вынес свой вердикт: