Дмитрий Пшеничный - Превосходство

«К дьяволу этих висельников», – подумал он, – «мне бы только добраться до хоть одного, хотя бы самого захудалого порта Новой Англии, где есть королевская власть, и при должном везении я смогу вернуться к своему заданию».

Погружённый в полные радужных надежд размышления, Нэш ещё раз взглянул на усеянное звёздами полотно. Проведя рукой по тщательно отполированному планширю, он лениво зашагал в сторону кубрика.

Нэш проснулся от громкого шума, доносившегося с верхней палубы. Немного поморгав, словно проверяя работоспособность глаз после сна, он явственно ощутил, что вновь не выспался, и если бы ни разбудившие его звуки, наверняка, провалялся бы ещё пару часов. Прислушавшись, он понял, что шум образовывался из многочисленных голосов. Воздух в кубрике был невероятно удушливым и затхлым, в то время как весь этот гул был достаточно тревожным, и Нэш поспешил накинуть грязную рубашку – он её так и не сменил, лишней одежды на корабле не было. Одевшись и немного вспушив волосы, Нэш заторопился наружу, чтобы посмотреть, что стало причиной этого утреннего переполоха.

Выбравшись на шкафут 7 7 Шкафут – средняя часть верхней палубы, от бака до юта; реже от фок-мачты до грот-мачты. , он увидел плотную толпу моряков, окруживших зону, в центре которой, насколько он помнил, должен был оказаться кабестан 8 8 Кабестан – вертикальный ворот для поднятия якоря. . Матросы впереди буйно кричали, но из задних рядов ничего не было видно. Воспользовавшись небольшой прогалиной, образовавшейся между двумя стоявшими перед ним загорелыми гигантами, Нэш протиснулся ближе к центру происходящего и обомлел.

Возле полукруглой широкой конструкции, служившей для наматывания якорной цепи, сидел человек. Спина его была прислонена к лебёдке, а голова откинута – так, словно он сам положил её на поверхность кабестана, желая расслабить шею. Глаза мужчины неестественно завалились внутрь и совершенно не моргали, а на лице у него застыла глупая и несвойственная человеку в повседневной жизни гримаса. Виной всему был предмет, предательски торчавший у него из горла – длинный и чрезвычайно острый кортик. В основании лезвия, у самой рукоятки, виднелась странная вещица, похожая на небольшой кусок пергамента. Приглядевшись внимательнее, Нэш понял, что вещица была ничем иным как игральной картой. По очертаниям рисунка на её лице и превалировавшему чёрному цвету, он определил, что карта являлась тузом пик.

Внезапно жужжание роя вокруг, а именно таким теперь представлялся этот звук Нэшу, в одно мгновение стихло. Том отвёл глаза от тела и увидел капитана Яна Баккера, появившегося внутри живого кольца, образованного моряками вокруг трупа. Выглядел капитан не лучшим образом – его густые чёрные усы и борода заметно поредели, а волосы на голове были грязными и полностью потеряли форму. Глаза Баккера – красные и бесконечно усталые, хаотически бегали из стороны в сторону, словно пытаясь найти объяснение произошедшему. В руке он держал длинный кавалерийский пистолет, курок его был взведён.

Тяжело дыша и с трудом передвигаясь, капитан подобрался к телу и принялся его пристально рассматривать. Через несколько секунд он обернулся к толпе, в которой теперь почти не шептались. Над палубой повисла людская тишина, нарушаемая только отзвуком бьющих о борт волн и скрежетом покачивающихся снастей.

Наконец, случилось то, чего на «Кокетке» не знали уже несколько недель – Ян Баккер заговорил.

– Пиковый туз, джентльмены, – с загадочной интонацией произнёс он, не то как вопрос, не то как утверждение.

Волнительный гул пробежал по рядам моряков. Они тревожно передавали друг другу слова, сказанные капитаном, повторяя их словно страшную мантру. Баккер скользил глазами по лицам своих людей, как будто выжидая и надеясь, что кто-нибудь из них сейчас же выдаст себя. Сиюминутного разоблачения не последовало, и тогда он вновь прервал тишину:

– Как… как вы, псы, можете объяснить тот факт, что… убит мой квартирмейстер?

На Нэша словно опрокинули ведро ледяной воды. Странно, но рассматривая убитого, он, до сего момента, ни на секунду не успел задуматься о том, кем был этот несчастный. Его внимание приковывали кинжал, игральная карта – всё, вплоть до одежды мертвеца и складок на ней, но только не его личность. Только теперь, совершенно внезапно и, вероятно, с подачи Баккера, он понял, что это был Винсент Мейсон – квартирмейстер и патрон Гая Брукса, человек, обладавший на корабле почти неограниченной властью, выше которой был только капитан, которого Мейсон как раз и собирался свергнуть.