Александра Гром - Велислава. От страхов к величию

Я переворачиваюсь на живот и утыкаюсь лицом в подушку.

Может все гораздо проще, и после года Катиных рассказов о приключениях с парнями мне наконец-то стали сниться хоть сколько-нибудь неприличные сны. А выбор героя можно объяснить так: сознание подкинуло того, с кем я чаще всего общаюсь. Странно только, что это не Карим, он поадекватнее. Хотя нет, до адекватности, ему о-о-чень далеко, но поживее он точно. Как бы то ни было, не хочется показывать ЭТО разлюбезной четверке. Думаю, здесь Давид может мне помочь. Но как ему об этом сказать? «Привет! Я сегодня видела тебя во сне без одежды и мне кажется, что показать такое сам-знаешь-кому – плохая идея, не находишь?» – на мой вкус, звучит довольно глупо.

Снова переворачиваюсь на спину. Одеяло не выдерживает моей гимнастики и падает на ковер. Подниматься за ним лень. Глядя в потолок, вожу рукой почти возле пола, благо высота дивана позволяет. Наконец нащупываю вредный текстиль и затаскиваю обратно к себе. Обвившись вокруг него, как обезьянка (меня это почему-то всегда успокаивает), беру телефон и звоню.

– Доброго утра, Вела. – В голосе Давида помимо привычного акцента слышится легкая хрипотца. Неужели мне все же удалось застать его спящим?

– И вам доброго утра. – Как всегда стараюсь поддерживать безукоризненно вежливый тон парня.

Я не тороплюсь озвучить время, размышляя, как бы деликатнее подготовить Давида к грядущему просмотру. Парню приходится спрашивать самому:

– Во сколько вас сегодня забирать?

– В шесть тридцать. Только не могли бы вы приехать за мной лично?

– Что-то случилось?

– Я бы хотела показать вам свои воспоминания до того, как их увидят сами-знаете-кто.

– Вела, вы же понимаете, что я всегда первым просматриваю ваши видения. Пары минут до начала встречи мне вполне хватает.

– Я бы хотела обсудить мой сегодняшний сон с вами.

– Вы меня озадачили. – По голосу, конечно, не скажешь. – Думаете, у вас проблемы с даром?

– И за это я опасаюсь.

В трубке секунд на десять воцаряется тишина.

– Хорошо. В шесть тридцать выходите из «Арго».

Он отключается.

Морально подготовить его не получилось. Буду надеяться на непрошибаемую броню сдержанности. И вообще, может статься, что этот сон только меня смутил, а он не примет его так близко к сердцу.

Вот теперь с чистой совестью можно вставать и заниматься привычными делами!

В магазине сегодня удивительно тихо, но девочки с первой смены жаловались, что утром покупатель шел косяком, и каждый торопился. Я коллегам сочувствую. Когда клиент спешит, то продавец у нас вешается. Интересно, кто подкинул директору идею разложить книги на полках в произвольном порядке безо всякой системы? Может, и сам догадался – он человек чудаковатый. Нет, над стеллажами висят указатели с жанрами, как положено, и на полках под ними, действительно, можно найти книги, им соответствующие. Если очень хорошо порыться среди литературы совершенно другого характера. Василий Алексеевич считает, что так кроме разыскиваемой книги человек может приобрести еще что-нибудь. Определенная логика в таких рассуждениях, наверное, есть. Ведь не разорился же он до сих пор.

Новый завоз при всей своей занятости девчонки разложить успели, так что мне совсем грустно. Обычно в таких случаях выручает Катя. Но сегодня она не в настроении. Делает вид, что увлечена изучением каких-то статей в интернете. При этом зависает по три минуты, прежде чем прокрутить страничку ниже. Удивительная скорость чтения для человека ее профессии.

Забавно, но кто она по образованию, я до сих пор не знаю – то ли филолог, то ли переводчик. Помимо работы в магазине она занимается именно переводом книг. На самом деле, то, что мне известно о ней хотя бы это, уже является достижением, так как она больше любит делиться подробностями своих отношений с мужчинами. За время совместной работы мы не то чтобы подружились, просто она почему-то выбрала меня объектом для своих откровений. Еще в самом начале знакомства я пару раз делала попытки тактично намекнуть о своем безразличии к подобного рода разговорам, но меня проигнорировали. Я рассудила так: читают же некоторые барышни любовные романы, а мне вот даже деньги на сентиментальную литературу тратить не приходится. Язык изложения пожестче, но жизненно. Честно признаться, меня всегда удивляло ее отношение к мужчинам. Каждый из ее бывших легко мог осчастливить не только любую девушку, но и ее маму, и даже папу. А вот Катя, заканчивая очередное повествование, неизменно говорила: «Это не серьезно!»