Виталий Кривонос - Лемминг Белого Склона

Отлегло. Стужа отпустила сердце, и оно забилось, как кузнечный молот, и вздох облегчения разорвал грудь молодого королевича, как гейзер раскалывает камень.

– Испугал ты меня, добрый хозяин, – признался Альвар. – Я понял. Я согласен.

– Ничего-то ты не понял, сын конунга, – отвернулся Тунд, глядя в пламя, – ну да это теперь не мои трудности. До вечера отдыхай, осмотрись тут, но в горы далеко не заходи: сюда забредают варги. И кое-кто похуже.

– А если у нас родится дочь или вовсе никто не родится? – попытался пошутить Альвар.

– Ну тогда – да возьмут тебя тролли и твою любимую тоже, – прохладно молвил Тунд.

Тем же вечером Тунд облачился в ритуальные одеяния, открыл святилище, возжёг огни, положил на алтарь того самого барашка с золотым витком на загривке, который прыгал на белую тёлочку, зарезал его кремневым ножом, затем густо измазал кровью лик Ужасного и облил той же кровью нагого Альвара. Потом сделал надрез на правом плече сына конунга, смешал его кровь с бараньей и угостил смесью своего бога и своего гостя. Далее он снял с левой руки божества золотой браслет и вручил Альвару. И там клялся Альвар на кольце и на крови, что посвятит сына Ужасному, когда придёт срок, и Тунд Отшельник был свидетелем той клятвы, и богиня Вар незримо скрепила договор. И все в Гримхёрге знали, что святилище открыто, но никто не посмел приблизиться, чтобы подслушать да поглядеть.

Даже любопытный Флоки.

Нет нужды долго рассказывать, как жилось и работалось Альвару Свалльвиндсону в Гримхёрге несколько ночей, как была изготовлена железная маска, покрытая позолотой, оснащённая обручами, и как Тунд Отшельник заклинал её. Только дивились все, когда на десятое утро ходил по двору высокий статный юноша, схожий обликом с жителями Страны Заливов, а вовсе не с коротышками Двергар. А юноша только посмеивался. Но тени залегли под глазами, и никакая личина не могла бы их скрыть.

Тем же утром Альвар отправился восвояси. Тунд вышел его проводить.

– Скажу тебе в напутствие, чтобы ты помнил о судьбе Альвиса из сварфов, который сватался к дочери Тэора. Твой будущий тесть, конечно, не подобен Гневноревущему, да только и северяне куда как скоры на расправу.

– Я не отступлюсь, – отвечал Альвар, – и будь что будет.

– Как знаешь, – пожал плечами Тунд. И добавил, – надобно мне теперь предостеречь тебя, чтобы ты не попадался на глаза чародеям и ведьмам, а также жрецам этой новой веры Креста. Не знаю точно, насколько силён ли их Белый бог, но к чему искушать судьбу до срока.

– Мой поклон, добрый хозяин, – поблагодарил тенгильсон.

Альвар вскарабкался на козлиную спину, отъехал на пару шагов, и вдруг обернулся:

– А кстати, годи многомудрый, скажи, коль знаешь: на какой вопрос Альвис не ответил Тэору?

– Точно никто не знает, – уклончиво молвил Тунд, но, видя, что Альвар не трогается с места, добавил неохотно, – говорят, что вопрос звучал так:

– Глупость какая-то, право слово, – пробормотал Альвар, сбитый с толку и потому несколько смущённый. – Ну, бывай, Тунд Отшельник, и многих тебе зим!

– Я доживу до четырнадцатой зимы твоего сына, – пообещал колдун, – не сомневайся!

«Тролли бы тебя взяли», – подумал Альвар.

Тунд ошибся. Мать узнала сына даже в чужеземном облике.

В ту пору на праздник Йолль в Сторборге, столице Западных Фьордов, принимали заморских гостей. Прибыли и высокородные господа из Андарланда, родичи самого герцога Кено ІІІ ван дер Брока [10] Нет, Кено том Броку из Мариенхафе, тестю знаменитого пирата Клауса Штёртебекера, он никакой не родич. , и все подивились, как это они пересекли море в пору зимних бурь. А некий молодой человек весьма приятной наружности, бывший среди андаров, заметил на это:

– Не только среди вас, жителей фьордов, есть умелые мореходы!

Услышал это Арнкель конунг и спросил:

– Кто этот юноша, дерзкий в суждениях?

Хельмут ван Шлоссе, родич герцога, подвёл говорившего к королю и представил его.

– Сей достойный господин, – сказал Хельмут, – хоть и молод годами, но успел повидать мир и снискать славу в родных краях. Он хорошо показал себя на море и был у нас лейдсогеманом [11] «Тот, кто говорит путь», от исл. leidsögumaðr , лоцман. .

– Как зовут тебя и кто ты родом? – сурово спросил король.

Лейдсогеман поклонился и сказал: