Павел Саксонов - Золотая Звезда

– Para quyllurkuna 11 11 Звездопад (буквально – «дождь из звезд»). …

Он не знал, что в верованиях разрушенной Империи падающие звезды были дурным предзнаменованием.

– Хочу…

Корикойлюр ладонью зажала ему рот:

– Ama rimanki! 12 12 Молчи!

Дон Пабло моргнул. Доселе едва уловимо красноватый оттенок белков глаз Корикойлюр стал четким и почти багровым. Это могло быть иллюзией из-за света костра, но почему-то дон Пабло так не подумал. Ему стало не по себе. По коже побежали мурашки.

– Что случилось? – шепотом спросил он.

– Urmanku quyllurkuna.

– Что?

– Падают звезды, – перевела Корикойлюр и внезапно заплакала.

Причину слёз дон Пабло так и не понял, но сами слёзы вывели его из состояния испуганной оторопи. Он уложил Корикойлюр подле себя, завернулся вместе с нею – впервые за всё время пути – в один плащ и, чувствуя тепло ее тела, стал нежно целовать глаза, не давая слезинкам течь из них и стекать по щекам. Постепенно Корикойлюр успокоилась. По ее ровному дыханию дон Пабло понял, что она уснула. Может быть, опять без сновидений. А может, и со снами: яркими и приятными. Дон Пабло провел рукой по шоколадным волосам, пристроил голову Корикойлюр себе на грудь и вздохнул, еще раз посмотрев на великолепное в не прекращавшемся звездопаде небо. А потом и сам закрыл глаза и тоже уснул – в осознании того, что свершилось нечто великое и богоподобное: в осознании счастья.

Утром в Корикойлюр ничто не напоминало о ночном плаче. Она со снисходительной улыбкой и без всякого стеснения смотрела на дона Пабло, корчившегося в ледяных струях горного ручья, и время от времени подбадривала его каким-то словами. Дон Пабло не понимал их, хотя о смысле догадывался. Он знал, что инки, объединив множество народов в одну Империю, дали этим народам не только общий для всех язык, но и множество собственных даже не столько обычаев, сколько привычек. Одной из таких привычек была гигиена, выражавшаяся в обязательных ежедневных купаниях. Там, где встречались горячие источники, строились настоящие бассейны. Но в большинстве случаев приходилось ограничиваться холодной, часто ледяною водой таких же горных ручьев, в одном из которых прямо сейчас и корчился дон Пабло. Испанцы, впервые столкнувшись с таким «обычаем», были поражены. Поражало и то, что обычай сохранялся даже спустя столько лет после крушения. Дон Пабло тоже поражался, но под насмешливым взглядом Корикойлюр послушно лез в ледяную воду и мылся, мылся, мылся… и матерился – отчаянно, но с надеждой, что уж этих-то словечек Корикойлюр точно не понимает!

День прошел, наступила ночь.

Днем дон Пабло шел рядом с сидевшей на лошади Корикойлюр и время от времени, не в силах удержаться, дотрагивался рукой до ее голой лодыжки. Корикойлюр улыбалась, дон Пабло останавливал лошадь и целовал прекрасную ногу, пока дух не захватывало. Потом шли дальше, обмениваясь взглядами: Корикойлюр смотрела сверху, дон Пабло – снизу, в ее глазах бесновались золотистые искорки, в его – перемешивались отчаяние и любовь. Впервые в жизни дон Пабло понял, что никогда и ни за что не сможет расстаться с женщиной: вот с этой – сидевшей на его лошади, в его седле, укутанной в его плащ и позволявшей ему целовать свои ноги. Но была ли она готова не расставаться с ним? И что обоих ожидало в конце пути? И будет ли путь окончен в независимой Вилькабамбе или пара изуродованных тел окажется на дне какого-нибудь придорожного обрыва? Правда, за десять дней их так никто и не нагнал, даже если и хотел преследовать, но мало ли что еще могло приключиться?

Дон Пабло крепко держал в голове позавчерашний случай, когда путешествие и впрямь могло завершиться досрочно. Тогда навстречу им попалась целая процессия: восемь индейцев несли паланкин, еще десяток выступали в роли охраны. В паланкине сидел курака или, как таких называли испанцы, касик. В Империи кураки принадлежали к знати, не будучи инками; возглавляли общины, округа и даже небольшие провинции, занимали административные и военные должности и, являясь в основном родовыми вождями, были заодно и самыми ревностными проводниками политики завоевателей своих соплеменников. Их дети учились с детьми настоящих инков, сами они по три-четыре месяца в году проживали в столице – Куско, женились на незаконных дочерях императора 13 13 Имеется в виду Сапа Инка – Верховный Инка, глава империи Тауантинсуйу («империи инков»). и его ближайших родственников. А когда Империя рухнула, легко перешли на сторону новых завоевателей. Их не смутили ни принесенное их соплеменникам рабство, ни голод, которого в Империи не знали никогда, ни требования отступиться от религии предков, ни изуверства энкомендеро. Они сами стали энкомендеро, из чиновников и родовых вождей превратившись в рабовладельцев. Иные из них отличались жестокостью, перед которой меркло любое насилие самых бессердечных пришельцев. Дон Пабло уже успел повидать таких и проникся к ним искренним презрением. Эти потомственные предатели, готовые на всё ради сохранения собственных привилегий и положения, вызывали в нем отвращение.