Кира Соловьёва - Фениксова песнь

– Ну, раз такое дело… – Староста встал, пихнул дакарага ногой. Голова, нелепо щерясь, скатилась по ступеням. – Спасибо тебе, колдун. Всем селом благодарны. Обращайся, если чего надо – мы люди честные, чем сможем, поможем.

С этими словами мужик развернулся и вознамерился захлопнуть за собой дверь, но створка осталась на месте. Я не двигался и ничего не говорил – просто подцепил ее магией, как крючком. Староста подергал не поддающуюся преграду, недоуменно нахмурился. Я с интересом пронаблюдал, как на его лице появляется смутная тень понимания.

– Что ж ты, колдун, в собственный дом меня не пускаешь?

– «Спасибо» в карманах не звенит, – язвительно напомнил я. – И в тавернах не пропивается.

– Последние деньги у меня отберешь? – печально спросил староста.

– Не последние, а заработанные. – Я наставительно поднял указательный палец. На кончике ногтя засветился крохотный серебряный шарик, быстро обрастающий кольцами разрядов. – Послушай, ты же не хочешь ссоры? Вижу, что не хочешь. Просто отдай мне обещанные золотые, и мы закончим этот неприятный разговор. Я даже на завтрак и отдых претендовать не буду, просто уберусь, и все.

Староста зачарованно наблюдал, как шарик превращается в кольцо, а потом, памятуя о потерянных рубинах – в треугольник. Я досадливо поморщился, и энергетический сгусток исчез, впитавшись под кожу.

– Извини, парень, – рассеянно сказал мужик. – Нет у меня денег.

Я уже собирался ответить, но кто-то из селян крикнул:

– Ясное дело, что нет! Ты ж вчера все в корчме пропил на радостях!

– А тебе какое дело?! – возмутился староста. – Пропил и пропил, собранные деньги идут на нужды… – он запнулся, переступил с ноги на ногу и смолк.

– На нужды села, – укоризненно сказала одна из вдов. – А не на пересохшее горло его старосты.

Повисло молчание. Я с ледяным спокойствием расстегнул сумку и вытащил свой помятый диплом. Бережно его разгладил, загнул обратно стертые уголки. Оглянулся.

– Тут кто-нибудь читать умеет? – поинтересовался я, демонстративно не глядя на старосту.

Но ответил мне именно он:

– Да. Я умею. Или ты думаешь, что управителем я стал благодаря красивым глазам?

Я улыбнулся. Не потому, что мне было весело – просто я любил улыбаться. Иногда людей это пугало больше, чем мое напускное спокойствие. Вот и старосте стало тревожно, протянутые к диплому руки меленько тряслись. Я даже побоялся, что он дорвет драгоценный пергамент, но отбирать его не стал.

– Читайте, – щедро предложил я. – Вслух. И погромче, чтобы все слышали.

Мужик подслеповато сощурился, поднес диплом в глазам. Затем начал читать – нараспев, как студенты на первом курсе, но суть до нас доходила. По мере прочитанного брови старосты заползали все выше на лоб, и между ними все явственней проступала косая морщинка.

– «Этот документ, заверенный… две росписи, одна печать… является дипломом об окончании Академии Магов. Хастрайну Неш-Тавье присваивается четвертая степень и жетон факультета Некромантии и Переходов, а также квалификация специалиста по классическим обрядам и ритуалам»… Ты некромант, – понял староста, протягивая диплом обратно.

– Вот и познакомились. – Я принял пергамент, осторожно свернул его и спрятал в сумку. – Так вот. Если я не получу обещанную плату, я возьму эту голову и, видит Аларна, воскрешу дакарага. И пусть он дальше бегает в ваше село. Пока не приедет другой дурак, согласный поработать бесплатно.

Мужик замялся. Я выждал пять минут, спустился с порога и подхватил свой трофей. Воскресить не воскрешу – подобные ритуалы в некромантии запрещены – но создам бодренького зомби, способного портить селянам настроение от двух недель до месяца. Вот тогда-то староста и попляшет. Жаль, что я этого не увижу.

Люди расступались передо мной, старательно пряча глаза. Я устроил ногу в стремени, забрался в седло и окинул селян оценивающим взглядом. Понял, что напутствие не нашло отклика в их душах, и тихонько присвистнул. Светлячок покорно двинулся в сторону леса, цокая подковами по крупным камням на дороге. Однако далеко уехать нам не дали.

– Господин некромант, постойте!

Я придержал поводья и обернулся. Ко мне приближался давешний детина в рваном фартуке. Его симпатии явно переметнулись на мою сторону, потому что, поравнявшись со мной, он бросил волчий взгляд в сторону дома старосты. Я хмыкнул, поняв, что любителя выпивки ждет воспитательный разговор. А может, и не только разговор. Интересно, как будут смотреться синяки на его физиономии?