Алексей Рудаков - Каторжник

– А чего он с руками в гору стоит?

– Для безопасности, мой Полковник!

– Хм… А вы собственно кто такой? – обращается ко мне.

Называюсь.

– Прибыл к вам с поручением от Отдела Ха-Ке! – Название я придумал сходу. Вообще, как я заметил, подобные, не штатные ситуации, очень способствуют работе моего воображения. А что – вполне достоверно – ХК, то бишь Хозяйственный Контроль. Всё как в бумажке моей записано.

– А… ну вот всё и ясно стало – это он кивает лейтенанту. – я Вас, господин Генеральный Инспектор, уже жду. Что ж вы, батенька так? Не прибыли ещё, а уже влипли. Вы руки то – опустите. Успеете ещё.

Облегчённо опускаю затёкшие руки. Вздыхаю. Он улыбается, а его свита подобострастно хихикает. Ну, ну… посмеёмся, дай срок.

Полковник начинает неспешно прогуливаться и я, следуя его жесту, иду рядом.

– Послушайте меня, Господин Инспектор, – придерживая меня за локоть, полкан неспешно бредёт по ангару. – У нас старая и достойная структура, нам тут шум не нужен. Вы понимаете меня?

Я киваю, пытаясь понять о чём тут вообще речь.

– Там, внизу – он тростью указывает на пол, – там можно много разного увидеть… ну Вы же понимаете меня?

Опять киваю.

– А ведь можно и не увидеть?

Киваю.

– Вы же понимаете… в жизни всякое бывает. Ну не подкупать же вас банально, да и противозаконно это… а так – вот оступитесь, не ершитесь, не надо… Все мы люди, все ошибки делаем, так вот – не дай Бог оступитесь, вас осудят и направят к нам для исправления и изоляции. А тут я, – он расправляет плечи и совсем другим, жёстким тоном продолжает – я тут и Царь и Бог! – и опять включает режим доброго дядюшки – И представьте себе всё один… В обоих ипостасях. Вы же понимаете, я же вижу – вы человек с понятиями.

Он Вздыхает и я следую его примеру – пытаюсь значительно кивнуть и сочувственно вздохнуть одновременно.

– Кстати – вот, обратите внимание – он куда-то показывает тростью. – Тут у нас санаторий для передовиков исправления, с блекджеком и массажем. Массажистки господина Руя очень хороши.

– И бассейн есть? – Спрашиваю.

Он искренне удивляется:

– Конечно! И три вида бань и сауна. Мы же должны поощрять зк, вставших на путь исправления.

Уважительно цокаю языком.

– Рад, что мы поняли друг друга! Ну я вас оставляю, но не прощаюсь – мало ли что нас ждёт. В грядущем.

– Да, господин Полковник, вы правы, грядущее нам не ведомо, – соглашаюсь с ним.

– Вот именно, мой друг! Вот именно!

– Но я тут, увы, по делу. По служебной необходимости.

– Понимаю, понимаю. Добровольно сюда мало кто прибывает. А зря, доложу я вам, батенька, зря! Так что у вас за дело?

Протягиваю ему бумагу, но он отмахивается.

– Да вы так расскажите. Я послушаю, авось и смогу вам помочь.

– Мне необходимо провести инспекцию, – начинаю я и сам же себя обрываю. – Нет. Я не вижу решительно никакой надобности в инспектировании ваших складов. Но, прошу меня понять – я обязан это сделать. Служба.

– Складов? – полковник резко останавливается и поворачивается ко мне. – Каких складов?

– Да всех. Но вам незачем беспокоиться. Я уверен, что у вас, при такой великолепной организации, всё сойдётся. Мы с помощником…

– С помощником? – перебивает меня он.

– Да, он на корабле. Разгильдяй! Представляете – не успел до вылета все данные подготовить. Ну да вы же понимаете, что вам объяснять. Приход, уход и всё такое. Хотя он – ответственный.

– И что, вы вдвоём проверять будите?

– Как и положено. Согласно должностной инструкции отдела Ха-Ке, утверждённой для нас лично Императором.

– Прежним?

– Обоими! Но вы не переживайте. Мы быстро. У нас же норматив – три дня на такую платформу.

– А потом?

– Потом? – Я делаю вид, что не понимаю.

– Ах, потом… Скину данные на сервер Управления Собственной Безопасности и к следующей платформе.

– И что, много вот так уже проверили?

– Да, вы у нас уже восьмые. – Я вздыхаю.

– А что делать? Работа…

Некоторое время мы идём молча, практически замыкая круг по периметру платформы.

– Сочувствую, – произносит полковник, когда мы начали третий круг. – И что же, вот так – без роздыху и мотаетесь?

Вздыхаю.

– Но так же нельзя! Вам же отдых нужен! – Произносит он, но я не чувствую сочувствия в его голосе, только расчет.

– Привык, – стараясь придать в голос толику грусти отвечаю ему. – А вот мой напарник… Ему тяжко. Молодой он. По женской ласке тоскует. Вот данные те, что он не приготовил. Для этой Станции. Представляете – вместо того что бы работать он у ворот ангара проторчал всё время! Я у него спрашиваю – ты чего не работаешь? А он мне, нет – вы представляете?! Я, говорит, на женщин смотрел. Отдых… Вот вы говорите – отдых! А когда?! У меня ещё в плане четыре! – Я остановился и повернулся к собеседнику. – Вы представляете – шесть! Шесть Станций! Он же свихнётся! Ещё месяц такой!