Array Катори Киса - Абсолют

— Именно, — улыбнулся Ивар и поцеловал наконец-то расслабившегося Скорпиуса за ухом.

Наверное, если бы в садах мэнора водились петухи, Гарри непременно услышал бы их крик, потому что проснулся он задолго до рассвета. Ни сладкое сопение приютившегося под боком Скорпиуса, ни размеренное дыхание Ивара, по-свойски перекинувшего руку поперек его груди, не смогли снова навеять на него сон.

Впрочем, причина его бессонницы лежала совсем рядом. Эта причина мирно спала и улыбалась даже во сне.

Гарри уже привык, просыпаясь, первым делом искать глазами Скорпиуса. А сегодня — едва успев открыть глаза — Гарри повернулся к Ивару и невесомо провел пальцами по его щеке, отчего улыбка Ивара стала еще заметнее. И только через секунду, когда в груди потеплело, Гарри понял, что повернулся к Ивару не оттого, что тот лежал ближе или ему было просто так удобнее. Он повернулся к Ивару, потому хотел увидеть именно его.

Эта мысль только успела оформиться, как вчерашнее чувство вины нахлынуло на Гарри с новой силой. И чем старательнее он гнал это тягостное ощущение, тем больше оно усугублялось. Ведь он успел сблизиться с Иваром настолько, что теперь собственные чувства к нему вполне можно было сравнить по силе и глубине с чувствами по отношению к Скорпиусу. И не столько сравнить, сколько поставить полноценный знак равенства.

И насколько это было правильно, Гарри ответа не знал.

Хотя не об этом ли говорил сам Скорпиус?.. Гарри повернулся к Малфою, провел пальцем по нахмуренному лбу, разглаживая складочки, и попытался вспомнить, как именно он однажды выразился.

«Плох тот треугольник, который не стремится стать равносторонним»? За точность цитаты он не ручался, но геометрические термины там присутствовали, а смысл и вовсе был точно такой. И, наверное, он совсем успокоился бы, и так и этак крутя в голове фразу и представляя самые разные треугольники всевозможных форм и цветов, если бы не знал точно одну единственную вещь, сводящую на нет все его усилия: отношение самого Скорпиуса к ним обоим никогда не станет равноценным.

Да и насчет Ивара Гарри не был уверен — ведь с каждым днем связь между ними крепла и становилась только глубже. И с каждым днем этот процесс убыстрялся. Нет, пока до той любви, которую испытывает Ивар к Скорпиусу, их чувствам еще было далеко, но совсем не факт, что однажды — прогрессируя такими темпами — их взаимосвязь не станет гораздо сильнее той.

И что тогда? А тогда малфоевский вопрос: «Не помешал ли я вам?» — слышать они с Иваром будут слишком часто. А потом однажды, Скорпиус зайдет в комнату и ничего не спросит — потому что ответ ему покажется и так очевидным.

— Ч-черт… — выдохнул Гарри, не заметив, как выругался вслух.

— Что-то случилось? — вдруг спросил заворочавшийся за спиной Ивар.

— Ничего, спи, — поспешил его успокоить Гарри и, услышав, как Ивар промычал согласное «Угу», аккуратно вылез из постели.

Долго и обстоятельно моясь под душем, обнаружившемся в соседней комнате, он представлял себе разные картинки, и в каждой из них была одна деталь — наполненные болью и разочарованием глаза Скорпиуса. Вот только что делать, чтобы картинка так и осталась только в голове, он не знал. Ограничить общение с Иваром? Глупо. Пытаться контролировать чувства? Невозможно. Оставалось только постараться не допустить, чтобы Скорпиус когда-нибудь действительно почувствовал себя лишним.

Наскоро обтеревшись и обнаружив рядом с полотенцами предусмотрительно оставленные домовиками халаты, Гарри вышел из ванной и прокрался в коридор, намереваясь добраться до кухни и выпить кофе. Оставалось надеяться, что кто-нибудь из домовиков уже проснулся и вовсю хозяйничал, в противном случае чашка кофе так и останется мечтой, пока не придет время будить Скорпиуса.

Преодолев очередной поворот, Гарри ускорил шаги и улыбнулся. Ему повезло — на кухне уже горел свет. Однако очень скоро он понял — степень своего везения он явно переоценил — вместо домовиков он увидел сидящего за столом Драко, но, слава Мерлину, рядом с дымящимся кофейником.

— Доброе утро, — Гарри вошел в кухню и сел напротив Драко. Судя по виду последнего, тот либо страдал хронической бессонницей, либо вообще этой ночью спать не ложился.

Малфой кивнул ему и, заметив выразительный взгляд, молча пододвинул кофейник.

— Я смогу повторить зелье, — сказал он устало. — Не сразу и с большим трудом, но смогу.

Гарри широко распахнул глаза, и уголки его губ дрогнули в легкой улыбке.