Александр Амурчик - Женя, Женечка, Женюсик. Virtuoso. Цикл «Прутский Декамерон». Книга 7

– Так уж получилось, – сказала мама, тяжело вздохнув. – Я погавкалась с сестрой уже после того, как дала тебе телеграмму, и тут же собравшись, уехала от нее, так что еще успела на междугородний автобус. А теперь давайте спать, вы, жеребцы, – закончила она и поглядела на часы. – Два часа ночи.

С этими словами она удалилась в спальню и закрыла за собой дверь. Мы с Кондратом, поглядев друг на друга, хохотнули, на этот раз уже сдерживаясь, еле слышно, затем улеглись на свои места.

Я повернулся к стене и закрыл глаза, а Кондрат выключил торшер.

И в этот самый момент вновь послышался стук. Кондрат включил торшер и стал его внимательно разглядывать, решив, видимо, что стук как-то связан именно с ним, я же в очередной раз вылез из постели.

– Ты что-то хотела, мама? – спросил я, осторожно приоткрывая дверь в спальню.

– Нет же, леший тебя возьми, спи давай! – ответила мама сонным и сердитым голосом.

– Так это не ты стучала сейчас? – спросил я.

– Нет, конечно, ты с ума сошел!

«Возможно, она и права», – подумал я, аккуратно прикрывая дверь в ее комнату и направляясь к входной двери. Рывком открыв ее, я оказался лицом к лицу с… Сашей Паниковским. Лицо его было синим от холода, а недавно еще франтоватые усы покрылись инеем и скорбно повисли. К нему сбоку жалась какая-то незнакомая мне худощавая девчонка лет 17—18, одетая в легкую болоньевую куртку.

– Она согласна, – сказал Паниковский, подталкивая свою девчонку перед собой к двери.

– С чем согласна? – не понял я, удивленно поглядев на девушку.

– Она согласна, что нас будет трое, – нетерпеливо повторил Паниковский. – Только давай, поскорее впусти нас, а то мы совсем уже тут замерзли.

Я беззвучно засмеялся и отрицательно покачал головой:

– Не могу, мама дома.

У Паниковского от этих слов широко раскрылись глаза. Всего несколько часов назад я рассказал ему, что мама в Тирасполе, что она нашла мне там невесту и ждет меня туда назавтра.

– Мы посидим тихонько на кухне и не будем вам мешать, – сказал он, думая, что я чего-то не договариваю, и что мы в квартире находимся с девушками (вариант с мамой он не принял).

– Ребята, давайте жить дружно! – почти плачущим голосом сказал я. – А теперь спокойной ночи, see you tomorrow, увидимся завтра.

С этими словами я закрыл дверь.

Часы на стене показывали четверть третьего.

Коктейль

Коньяк 50 мл.

Апельсиновый сок 40 мл.

Лимонный сироп 10 мл.

Положить в бокал лёд, добавить ингредиенты, слегка перемешать, подать с соломинкой.

В любые века и эпохи

покой на земле или битва,

любви раскаленные вздохи — нужнейшая Богу молитва

Игорь Губерман

Эту девчонку я увидел впервые в тот самый день, когда вновь, после почти трехлетнего перерыва устроился работать в бар: она пришла к открытию, первой сделала заказ, после чего просидела у стойки со стаканом сока в руке чуть ли не до самого закрытия. Хотя мне и сложно было в первый-то день и работать, и наблюдать за клиентами в баре, я изредка бросал на неё взгляд, и моё сердце наполнялось радостью, что существуют в этом мире такие милые хорошенькие девушки. Позднее, спустя несколько месяцев, мы в дружеском разговоре с ней выяснили, что это оказалось простым совпадением: я вновь стал работать в баре кафе «Весна», а Валентина – так звали девушку, которая несколько месяцев тому назад приехала в наш город и поступила в медицинское училище, – в тот самый день решила впервые в своей жизни посетить бар.

Затем она стала приходить в мой бар с регулярностью примерно раз или два в неделю – по ее же собственным словам, слушать музыку, пить экзотические цитрусовые соки, которые ни в каком другом месте невозможно было найти в продаже, и таким образом, как я теперь понимаю, наслаждаться самостоятельностью, свободой и взрослостью.

Юная стройная 17-летняя девчушка-дюймовочка – росту в ней было ровно метр пятьдесят – с короткой, до плеч стрижкой золотисто-рыжих, слегка волнистых волос. Лицо круглое, ангельски-наивное, носик небольшой, пухленькие губки нежно-кораллового цвета в форме сердечка, розовые щечки с ямочками, огромные зеленые глаза и в дополнение к этому – абсолютно невинное выражение лица. Ну, не девушка даже, а просто большой ребенок.

Внешне ее нельзя было спутать ни с кем; вернее, она так сильно отличалась от окружающих, что более подходящего лица, например, на роль инопланетянки, если бы это понадобилось, найти было нельзя. Поведение Валентины лишь подтверждало впечатление, что девушка слегка не от мира сего: она приходила в бар одна, ее привлекательное лицо всегда было маловыразительно и неулыбчиво, и при этом еще немного насторожено. Ловя на ходу мой взгляд и едва слышно здороваясь, она проходила в укромный закуток, образованный углом стойки и стеной бара, взбиралась на высокий пуфик, едва там помещавшийся, и, оставшись там наедине с собой, надолго замирала.