Александр Амурчик: Женя, Женечка, Женюсик. Virtuoso. Цикл «Прутский Декамерон». Книга 7

Кондрат сардонически рассмеялся, он знал, что означают мои слова: несговорчивым и своенравным «подругам» я мог – под хорошее настроение – в течение нескольких минут нагнать такого ужаса, что они немедленно становились сговорчивыми и согласными на все, что угодно. Помнится, как-то раз две такие же телки в наказание за строптивость ездили по квартире голышом на тарелках, то есть ладонями и коленями они стояли в тарелках, а я и Кондрат их толкали ногами в зад, заставляя ездить наперегонки… Нет-нет, мы не садисты, это мы так шутим. Но если девушки совершеннолетние и приглашают нас к себе домой, или же идут к нам ночью в гости, то оказавшись на месте, мы шуточек не принимаем, а даем понять, что настало время для интима. Конечно, бывают исключения, особенно когда попадается великовозрастная дурствующая девственница или же реально сумасшедшая.

Вчетвером мы двинулись по улице Ленина, в сторону райкома партии. Через два квартала нам следовало свернуть направо, на улицу Комсомольскую, где сразу за зданием МБТИ в 16-квартирной двухэтажке жила Татьяна.

Однако не успели мы сделать и десятка шагов, как наперерез нам из бокового переулка выскочил Саша Паниковский – ресторанный музыкант и наш давний приятель.

– Привет всем! – сказал он громко, мгновенно обежав взглядом нашу компашку, затем шепотом, обращаясь ко мне: – Савва, дай мне ключ от твоей квартиры. Ты, как я вижу, идешь на хату к Таньке?

– А если меня там не примут, что тогда? – спросил я.

– Да кто ж тебя посмеет не принять? – сказал он, широко улыбнувшись, и краешки его светлых пшеничных усов щеголевато приподнялись. И добавил: – А если не примут, я тебя приму. – Он коротко хохотнул.

Я вытащил из кармана связку ключей и отделил уже, было, от нее ключ от квартиры, как вдруг Танька остановилась, повернулась к нам и пьяным голосом прогундосила:

– А кто из вас будет меня сегодня трахать?

Все в растерянности уставились на нее.

– Тьфу, как грубо, – не сдержался я.

– А кого бы ты хотела, Танечка? – вежливо спросил Кондрат, подталкивая меня локтем, чтобы я заткнулся.

Танька оглядела нас мутным взором:

– Только не ты, – ткнула она сухим безжизненным пальцем в мою сторону.

Ее палец продолжил движение и остановился на Паниковском:

– Ты.

– Таня, ты же знаешь, что я не по этому делу, – скривившись, словно от зубной боли, сказал Саша. Он, продолжая протягивать руку за ключом, нетерпеливо месил ботинками грязевую жижицу на асфальте. Судя по всему, где-то поблизости его дожидалась подруга.

– Нет, ты! – с пьяной настойчивостью повторила Татьяна и, теряя устойчивость, потянулась к нему обеими руками.

– Вот так-то, брат, – сказал я Паниковскому. – Соглашайся и не капризничай, видишь ведь, дама просит. Отдавай нам свою девочку, а сам иди с Таней.

Паниковский сплюнул себе под ноги, сказал: «Да ну вас всех на хрен», в сердцах махнул рукой и, не сказав больше ни слова, пошагал прочь. Не обращая больше внимания на Танькины мансы, я негромко спросил Эльвиру:

– А ты не хочешь, пупсик, пойти вместе с нами в другое место?

Эльвира в растерянности развела руками, как бы говоря этим: «Вы же сами видите, я ничего тут не решаю». Сочтя разговор законченным, я повернулся к девушкам спиной и медленно пошагал в сторону кинотеатра, оставив Кондрату удовольствие прощания с девицами.

И уже на ходу услышал, как он сказал почти ласково:

– Таня, а не пошла бы ты на фуй со своими заявами, коза драная!

Хорошо еще, что он не вкатил ей пощечину, подумал я.

Кондрат нагнал меня уже у кинотеатра и тут внезапно, из темноты навстречу нам вынырнули две стройные девичьи фигурки.

Какая неожиданная встреча – Ольга и Ленца!

Девушки остановились прямо перед нами и скромно, почти в унисон поздоровались:

– Добрый вечер!

– И вам вечер добрый, девчонки!

Надо же, какая удача, подумал я, на ловца и зверь бежит! Это были наши недавние, хотя, правда, на сегодняшний день уже бывшие «боевые» подруги, «проверенные и закаленные» – как говорит в таких случаях Кондрат. Мы совсем недавно несколько недель кряду провели вместе, вчетвером – день в день, ночь в ночь, почти не разлучаясь.

Я с удовольствием разглядывал девушек – обе они были весьма хорошенькие, и с каждой из них меня связывали приятные, можно сказать незабываемые воспоминания.

К сожалению, я не зря сказал это слово: «бывшие» подруги. Девушки некоторое время назад были «уволены» Кондратом из рядов наших пассий, так как по ряду обстоятельств стали для нас опасны. Я, по характеру «добрый малый», в этот вечер мог бы сделать девушкам, да и себе заодно, послабление – партнершами они, что и говорить, были великолепными. Но я недооценил Кондрата, и теперь, при первом же взгляде на своего товарища, понял всю бесплодность своих надежд. Он поочередно критически оглядел девушек, затем окинул меня долгим ледяным взглядом, и я осознал, что нам сегодня не светит: мы обычно не возвращаемся к «былым возлюбленным», как сказано в одном известном стихотворении; и Кондрат, а я знал это наверняка, не позволит нарушить этот принцип.