Александр Басов: Вдали от солнца. Из цикла «Потускневшая жемчужина»

– Я не ослышался? – Удивился Манфред. – Вы хотите сказать, что у меня есть время на отдых?

– В пределах разумного, господин егермайстер, – уточнил офицер. – На вашем месте, я не стал бы заставлять долго ждать графа Фридхелма.

Манфред достал платок и промокнул им моментально вспотевший лоб. Видимо, офицер решил, что визитёр испугался предстоящего разговора с всесильным вельможей, и сочувственно улыбнулся. На самом деле, это была замечательная новость. Из всех кураторов проекта, только граф Фридхелм вызывал у егермайстера неподдельное чувство уважения. Его сиятельство отличался здравомыслием, рассудительностью и всегда вникал в суть вопросов, по которым ему доводилось принимать решение.

«А, ведь, сбылось, – подумал Манфред, – теперь, действительно всё будет в порядке. Лгать мне точно не придётся».

– Я прекрасно чувствую себя с дороги, – сказал он дежурному офицеру, – готов немедленно встретиться с его сиятельством.

Офицер дворцовой стражи понимающе кивнул и сделал знак одному из своих подчинённых:

– Проводите господина егермайстера.

Встретиться с графом Фридхелмом предполагалось в одной из не6ольших комнат, одинаково пригодных, как для любовных свиданий, так и для деловых переговоров людей, высоко ценивших конфиденциальность. Основным достоинством таких помещений было наличие ещё одной двери, выводившей в потайной проход, и несколько слоёв тканевых драпировок на стенах, что значительно осложняло подслушивание.

Стражник подвёл Манфреда к неприметной двери в тупиковом ответвлении коридора, открыл дверь, но сам внутрь заходить не стал.

– Вам сюда, господин егермайстер.

Манфред убедился, что все пуговицы на его мундире застёгнуты, после чего шагнул в дверной проём, на ходу поправляя манжеты на рукавах. Пока он сообразил, что в комнате кроме него никого нет, за спиной раздался звук поворачивающегося в замке ключа.

«Видимо, поэтому мне и давали время на отдых, – догадался егермайстер, – а то со слов дежурного офицера выходило так, будто его сиятельство уже меня ожидает».

Он обошёл комнату, приотворил дверцу встроенного в стену шкафа и улыбнулся, увидев там многочисленные подушки, простыни и ещё какие-то постельные принадлежности. Драпировки были пропитаны сложным ароматическим составом и благоухали, словно цветочная клумба безветренным вечером. В глазах зарябило от свободно свисавших широкими волнами розовых занавесей, белых кружев и тёмно-красного ковра на полу. Манфред опустился в одно из кресел, вытянул вперёд ноги и только сейчас ощутил, что дорога действительно его утомила.

Егермайстер открыл глаза и не сразу понял, где находится. Над головой нависал низкий каменный свод из грубовато отёсанных блоков. Вытянув руку вверх, Манфред коснулся пальцами камня, провёл по стыкам. Поверхность была холодной, но сухой, без всяких признаков плесени, или склизкого налёта. Повернув голову, убедился, что находится в небольшом, ограниченном с трёх сторон решётками, закутке, являвшемся частью просторного тоннеля. Скудное освещение не позволяло проследить его протяжённость ни в одну, ни в другую сторону.

«Была бы обычная тюрьма, знал бы чего ожидать. – Подумал Манфред, принимая сидячее положение на простой солдатской кровати. – А так, остаётся только делать предположения, кому и зачем понадобилось держать меня в этой клетке».

Егермайстер взял в руки лежавшую возле кровати сумку с финансовыми документами, бегло просмотрел бумаги. Вроде бы ничего не исчезло, но ручаться за это было нельзя. Отсутствие одной единственной бумажки могло сильно повлиять на итоговую сумму расходов. Стараясь не задеть головой каменный свод, он поднялся на ноги, привычным движением одёрнул мундир и почувствовал, что в его одежде больше беспорядка, чем могло остаться после переноски бесчувственного тела.

«Интересно, что они хотели найти при обыске? Скрытое оружие? Потайной карман с компрометирующими меня записями? Как же я так ухитрился впасть в немилость, да ещё и не заметил этого? Гадать бесполезно… Придётся ждать допроса».

В голову сразу же полезли не самые радостные мысли о том, что от него решили втихую избавиться, и единственный вопрос, который зададут, будет о последнем желании перед казнью. Об этом не хотелось думать, и не только потому, что Манфред дорожил собственной жизнью. Он был уверен, что в глазах вышестоящих особ также представляет собой немалую ценность. Не могло такого случиться, чтобы с ним решили расправиться без предъявления обвинений и тщательного расследования. Если только…