Александр Аннин: Кольт системы Макарова

Внутреннее расследование завершено. Как Вы знаете, в мою пользу. Запой также практически выдохся.

Так вот.

Прошу отстранить меня от работы на неопределенный срок или вообще уволить на хрен по собственному желанию в связи с трагическими семейными обстоятельствами.

Засим остаюсь искренне твой Зуров Олег Юрьевич. Пошел похмеляться дальше. Это дело тонкое и не одного дня. Если есть желание – присоединяйся, дружище».

Март 1991 г. Московский уголовный розыск

Вот интересно, что же все-таки предпочтительней? Когда обе ноги ампутированы или когда они парализованы? А? «Это вопрос ментальный».

С одной стороны, человек с отрезанными ногами может освоить протезы и вернуться к более-менее активному образу жизни (ну, хотя бы по части перемещения в пространстве). Однако… «свои» ноженьки у него уже никогда не отрастут.

А индивид с парализованными ногами, прикованный к креслу-каталке, лелеет надежду на чудо или какие-нибудь новшества в медицине, или на некий стресс, который позволит ему вновь встать на собственные конечности, а не на протезы.

Извечная дилемма о синице и журавле…

Впрочем, подавляющее большинство народонаселения таким мучительным выбором не задается. А вот оперуполномоченный Московского уголовного розыска, капитан милиции Олег Зуров сподобился. К тридцати-то годам.

Он вновь перечитывал факс, пришедший на его имя из Женевы, и морщился, прикидывал варианты: резать по живому или все-таки обождать, понадеяться на то, что все само собой рассосется, – надежда, прямо сказать, вовсе даже не такая глупая, как порой представляется.

Факс пришел от Антонины, теперешней Олеговой женушки – юного создания, студентки пятого курса Московского археологического института. С месяц назад, еще будучи в Первопрестольной, под кровом их гнездышка в Чертанове, Тоня этак сбивчиво, нескладно, глядя то поверх Олега, то куда-то в сторону, – поведала, что ее, как лучшую студентку, поощрили участием в международной археологической экспедиции на территории Швейцарии. Ну, якобы появились сведения о местонахождении в тех краях древней стоянки нибелунгов. Как говорится, не хухры-мухры. Особенно для нелегкого периода заката социализма.

Олег, разумеется, выразил бурную радость, хотя гаденькие подозрения уже тогда проклюнулись в его сердце… Ну никогда его женушка примерной студенткой не была, и уж если награждать ее такой фантастической преддипломной практикой, то разве что за исключительную внешность, а не то и сексапильность (новомодное словцо в обиходе «продвинутых» граждан доживающего свой век СССР).

И теперь Антонина при помощи факсимильной связи сообщала Зурову горькую, давно, по правде говоря, ожидаемую правду: она уходит от него к другому. Нет, не к швейцарцу вовсе, а к молодому российскому дипломату, получившему назначение в женевское консульство. От Олега требовалось прислать ей факс с его согласием на развод, а уж дальше они с новым женихом (мужем?) решат все вопросы в Швейцарии. Мол, у них там с этим проще простого.

Что-то никак не везет ему, Олегу Зурову, по части семейной жизни… Уж второй раз как не везет.

Сначала – Валентина, этакая принцесса на горошине из элитарной семьи… Женился по любви, вспыхнувшей в его легковоспламеняющемся сердце. Но, как водится, вскорости выяснилось, что одними лишь бурными объятиями сыт не будешь. Олег-то рассчитывал, что, коль скоро его юная женушка Валечка работать идти не желает, так хотя бы он сможет каждый день по праву пожирать горячий ужин – как минимум из трех блюд…

Куда там! Жена довольствовалась тем, что покупала готовую еду в недешевой кулинарии и разогревала ее на сковороде (супов при этом, само собой, не наблюдалось). А чем же, скажите на милость, питалась сама Валентина? Извольте: орешками кешью, зефиром в шоколаде, свежими листьями салата…

Зарплаты Олега хватало максимум на десять дней.

Дома начались неприятные сцены, зачинателем которых, следует признать, был раздосадованный Олег. Усталый и голодный, вваливался он ближе к полуночи в свою квартиру, где заставал жену сидящей возле телевизора. Она даже не слышала, как он входил домой! Раздуваясь от обиды, Зуров шлепал в круглосуточный магазин, приносил «нормальную» еду и принимался готовить горячее.

И только тут в дверном проеме кухни возникала радостная жена, пыталась обнять Олега. Его прорывало:

– Зачем ты вообще нужна, если даже суп сварить не можешь? Почему я работаю как проклятый, а потом еще и жрать готовлю, посуду мою, пол подметаю!