Андрей Акулов - Панголин. Армия свободы

Бальдор улыбнулся: хорош! Он уже видел, что мутант здоровый, сильный и полностью сформированный для нормальной жизни – то, что надо! Осталось только проверить самое главное: как его примут муравьи солдаты.

Бальдор открыл решетку – мутант насторожился, развернулся и угрожающе щелкнул челюстями, подобрал брюшко… Но старый воин резко схватил его за задние лапы и отвернул от себя – тоненькая струйка кислоты прыснула на стенку, и брюшко зашлось в судорогах: мутант еще не научился пользоваться этим оружием.

– Ну-ну, ишь ты какой! – Он понес диковинного зверя к вольеру с муравьями. – Покажи им, кто ты такой.

Открылось маленькое окошко, и мутант полетел на пол – к нему тотчас метнулись солдаты и облепили со всех сторон. Новичок замер, а муравьи принялись жадно обнюхивать и ощупывать усиками тело чужака. Прошло несколько минут ожидания. Наконец муравьи пришли в движение: один выдавил изо рта янтарную жидкость и напоил мутанта, другой побежал по стенкам, третий стал кусать пол, стараясь проделать дыру. Это говорило о том, что они приняли его как свою самку – самку с полностью сформированной половой системой, несущую потомство их новому муравейнику.

Бальдор следил за ними с нарастающим восторгом.

– Работает! Они подчиняются ей, как своей королеве! Вергина! Мы сделали это!..

Он не стал дольше любоваться своим достижением, а примотал к палке тряпку со снотворным и усыпил новоявленную королеву, затем остальных муравьев. Вошел вовнутрь, быстро связал всех и, оставив дверь открытой, побежал к лаборатории, на ходу скидывая доспехи. Время пришло. Ждать дальше – бессмысленно.

Бальдор стоял в одном исподнем белье перед разложенными на столе двумя точно вымеренными порциями грибов: мут Вергины и мут муравьиной королевы – эта смесь должна сделать из него муталюда-великана способного к воспроизведению миллионной армии до смерти преданных воинов-убийц. Было ли ему страшно? Нет. Было только невероятное предчувствие чего-то всеобъемлющего, всеохватывающего – чувства власти, жажды мести и завоеваний!.. Он взял гриб из правой кучки, внимательно осмотрел – Вергина – и сунул в рот. Разжевал: пресный, слегка горьковатый вкус, похожий на мягкую размоченную древесину. Медлить нельзя! Бальдор быстро съел обе порции, запил водой, закрыл дверь, подпер палкой и улегся на кровать.

Прошло минут десять – ничего не происходило. Живот бурлил и урчал. Отрыгивалось старыми плесневелыми портянками. Бальдор поджал колени к груди – так было гораздо лучше и неприятные ощущения сразу ушли. Глаза смыкались, тело деревенело, и любое движение давалось с трудом – казалось ненужным и утомляющим. Хотелось спать. Бальдор закрыл глаза. Мысли успокаивались, и любое их пробуждение походило на бросание тяжелых булыжников в спокойное озеро. Становилось тепло и уютно. Звуки удалялись, пока вовсе не стихли, а вместе с ними исчез и весь мир – растворился в спокойствии сознания. Тело и разум больше не принадлежали Бальдору – за дело взялись грибы.

Но насладиться спокойствием в уютном мире без желаний, чувств и тревог не получилось: резко проснулась жажда глотка воздуха. Она стремительно росла, росла, отодвигая безмятежность со скоростью лавины. И вот уже не в силах противиться желанию, Бальдор распрямился – что-то лопнуло, тело обдало прохладой. Во рту засел вязкий комок – сплюнул, откашлялся. В голове зашумело. Вдох! – в легкие попали остатки слизи – зашелся кашлем. Наконец продышавшись, он поднял непослушную руку и протер глаза – они показались огромными… и лицо: толстая грубая кожа, нос, как дыня, рот! – в него легко залазил кулак! Бальдор слегка прикусил ладонь – странное чувство. Проснулся голод. Внутренности прямо свело от мысли о еде. Следом пришла жажда. В горле словно прошла песчаная буря.

Серый свет, хоть и не был ярким, но резал глаза. Бальдор попытался встать – ноги не слушались. Ноги? Ноги?! Он посмотрел на четыре толстых конечности – четыре прочных шипастых лапы с крючками на концах. Между ними болталась тяжелая бронированная груша – его потроха. Бальдор прямо почувствовал спазмы желудка внутри этого мешка.

– Уууааа! – прохрипел он вставая.

Ноги разъехались – Бальдор упал, стукнувшись головой о стенку лаборатории – хлипкая конструкция сотряслась от могучего удара, затрещала; посыпалась пыль и сажа. Боли не было. Бальдор ухватился когтями за щели в полу, зацепился одной лапой за стенку и одним рывком встал, врезавшись головой в потолок – треск, пыль, сажа. Вместо боли – тупое раздражающее касание. Стены начинали давить, хотелось наружу – там что-то важное. Его влекло неуемное желание – знание, что там что-то есть. Оно прямо светилось в сознание неопределенной формой, но такой желанной и знакомой.