Анатолий Маляров - Деньги для путан

И потом, назад дороги нет, неприлично, не цивилизованно.

– Здравствуйте, – совсем по-домашнему сказала девушка. Однако в уголках ее глаз мелькнуло что-то такое, что стукнуло старого Радия по макушке: а ведь эта мерзавка знает его.

– Вот, за ширмой, душ. Освежитесь. – Она торопилась, чтобы ему в голову не пришли худшие подозрения.

Он тоже отмежевался от всего, что мешало тому, за чем он пришел: взял свежее полотенце (незаметно ощупав, даже понюхав, свежее ли) и отчаянно, по-солдатски быстро разделся. Под горячими струями сделал вывод: девушка не его, отдельного индивидуума, знает, а постигла мужчин в целом – и стих его миновал.

Когда весь напряженный Вотуш вошел в спаленку, она стояла уже голенькая. Несколько полноватая и торопливая, наверное, осознавала несовершенство свое, потому свет тут был сильно приглушен, а в углу мелькал красками и источал тихий блюз старый телевизор.

– Меня зовут Ксана. – Явно псевдоним, но это к лучшему. – Располагайтесь…

– Вы располагайтесь, я с дороги посижу.

Вотуш чуть не выдал: вам нужен антракт, так сказать, интермедия после предыдущего акта. Сдержался: не театр все таки. А еще хотелось ускоренно обвыкнуть и присмотреться. О возможности перехватить болячку он забыл, просто и без веских оснований не спешил.

Улыбаясь невинно, словно она всего лишь хозяйка званого ужина, Ксана легла на спину. Он сел у ее ног и, чтобы не показаться ослом, положил ладонь на ее бритый лобок. Она заполнила паузу признанием:

– Подруга осуждает меня, – шептала глухо. И он уверился, что девушка таки знает его, скрывает знакомство изо всех сил, но находит нужным объясниться.

– Это подруга из зависти. Вы ведь девушка при деньгах, – не найдя ничего умнее, отозвался Радий.

– Да, – виновато спохватилась она. – Гонорар положите на тумбочку.

Понятно, случалось, от нее уходили, не заплатив. Поднялся, шнырял кистями по карманам и мимо, нашел три сотни, небрежно бросил на столешницу, эдак с полным безразличием к тратам.

– Я учительница младших классов… была замужем… – зачем-то рассказывала она. Ах, да, ведь ей кажется, что он тоже помнит ее, она продолжает оправдываться.

Голосок звучал ласково и виновато, впрямь, старшая школьница на первом свидании. Запиналась. Доволен произведенным на нее впечатлением и вырастая в собственных глазах, Вотуш старался помочь молодой женщине.

– Вы в своей стране нелегалка?

– Как водится.

– Крыша у вас надежная?

– Да, есть.

Хотелось выяснить, из каких слоев сутенер: чиновник, милицейский или цивильный торговец женскими прелестями. Однако много и сразу валить на женщину, и без того сбившуюся в комок, не смел. Рука его усыпляющее витала над интимными складками ее тела, мягко ложилась на живот, принуждала партнершу украдкой двигаться влево и вправо и по-кошачьи мурлыкать.

– Я тебе не в тягость? – Это он.

– Что вы!.. Вы старше и мудрее…

– С чего ты взяла? – второй раз кряду вырвалось у него «на ты», и Бог с ним.

– А вы смакуете женское тело. Многие – коллекционируют.

– Трудитесь и наблюдаете?

– Да, да, у сильного пола чаще бурлят наслаждения иного рода. Скажем, ликуют от чувства превосходства… ну, очередная победа, материал для хмельной бравады… Сплошь и рядом простое желание излить лишнее. Пять-десять минут, а то и с наскока, как петух, и убегает. Ни на что больше мы таким не нужны И редкий гость не скрывает свою чуткость., то есть, выпытывает, как ты дошла до такой жизни. И совсем единицы хотят обогреть и приподнять женщину. Улавливают и в ней жажду любви, пусть не совсем обычной, ворованной, там, или продажной… Ой, я заболталась!

Надо было откликнуться, но подстарок весь поплыл в сладко замуленном чувстве благодарности. Красивая девчонка изливала ему душу, да в такой изящной форме, что робкие ее излияния укрощали самые сильные его физические порывы. Были слаще их, таких было куда меньше на земле. О вышколе он не подумал. И тут возник следующий, почти цирковой, прием.

Она вдруг тихо завизжала, не то из шалости, не то от восторга. Акробатическим движением оказалась на полу, лицом к его коленям. Носом уткнувшись в его живот, она горячей ладонью толкнула его в грудь.

– Падайте. Падайте и летите долго, долго.

Голыми грудями повела влево и вправо, зацепила все, что можно было задеть, и принялась едва чувствительно, по-младенчески целовать давно набухший отросток.

– Как все это забыто мной! – крикнул он шепотом.

– Когда мужчины это забывают, они скоро старятся, – не отрываясь, она ухитрилась высказать такую важную мысль.