Александр Черенов - За спиной адъютанта Его превосходительства. Книга вторая

Наташа не сразу признала в этом грязном, в кровоподтёках и ссадинах железнодорожнике всегда лощёного и наглого капитана. Поэтому

с текстом она смогла выйти лишь после опознания.

– Боже мой! Это – Вы?!

Не имея сил для традиционного хамства, Концов молча уронил голову на грудь.

– Вам нужно принять ванну – и немедленно!

Прислонив капитана к стене, Наташа кинулась к печи – греть воду для героя. На середине пути её ударило мыслью.

– Всё в порядке, Павел Андреич?

– Кой чёрт, в порядке…

Иных «подробностей «выдавить из себя Концов не смог. Помня, что «богатыря» надо сперва в баньке помыть, напоить, накормить, а уж потом приступать с расспросами, Наташа взялась за колун…

Через час, свежевымытый, с вымазанным зелёнкой лицом, Концов пил водку и, кривясь от боли, пережёвывал нетрудоспособными челюстями сочащийся кровью бифштекс. Но рассказ его уже изобиловал такими героическими подробностями, что у Наташи не повернулся язык отругать капитана «за небольшое опоздание». Она лишь мягко, почти по-родственному, пожурила его. Да и могла ли она поступить иначе, если многочисленные ссадины, синяки и кровоподтёки Павел Андреич объяснил тем, что вынужден был, разбрасывая внезапно нагрянувших охранников, прыгать с поезда на ходу, когда вдогонку ему уже летели пули и гранаты! «По пути» Концов хотел застенчиво признаться в том, что «лично застрелил пять или десять человек» – но вовремя вспомнил, что был без оружия. Да и связной ничего не стоило проверить его показания».

До сознания потрясённой Наташи даже не сразу дошло, что в таком виде Концов появиться в штабе не может. Не может, несмотря на устойчивую репутацию драчуна и скандалиста. Никаких драк с его участием за прошедшие трое суток ни в одном из питейных заведений города зарегистрировано не было.

Однако, мысль, не пришедшая к Наташе, пришла к её партнёру – деловому и половому. «Нумизмат» сразу же понял, что «героизм» Концова может обернуться неприятностями не только для самого «героя», но и для всех остальных членов шпионского сообщества. В том числе – и для его ненаглядной Наташи, без которой он уже не представлял себе дальнейшей жизни. Главным образом – половой.

Поэтому, вскоре после того, как Концов уснул, «Нумизмат» быстро собрался и отправился на встречу с Михаилом Николаевичем. Вариант номер три предусматривал возможность экстренной связи. Платон Иваныч не сомневался в том, что на этот раз выговора за нарушение конспирации не будет. И не ошибся: ждать штабс-капитана не пришлось.

– Ну? – выдохнул Михаил Николаевич.

«Нумизмат» не стал терзать соратника вступлением, и за пару минут пересказал ему весь разговор Наташи и Концова. Услышав о временной нетрудоспособности капитана, Михаил Николаевич неконспиративно побледнел.

– Кой чёрт понёс его прыгать на ходу? Вы разве не инструктировали его о том, что Косоротов остановит состав на ближайшем к Харькову полустанке, где наш отважный герой и сойдёт с поезда? Сойдёт – а не спрыгнет?!

– Инструктировали!

«Нумизмат» клятвенно заверил шефа не только словом, но и делом. Взглядом и жестом, то есть.

– Конечно, инструктировали! Но этот тип сказал, что он напоролся на охранников, вынужден был отбиваться – вот и сиганул с поезда!

– Нет, чёрного кобеля не отмоешь добела!

Словно иллюстрируя беспомощность, штабс-капитан развёл руками. Правда, на этот раз – строго в рамках конспирации.

– Мог же воспользоваться крышей, как все нормальные люди! Так, нет: подавай ему приключения! Ещё врёт, что на охранников напоролся! Врёт ведь?

– Врёт, конечно!

Платон Иваныч не собирался не только возражать, но даже медлить с подтверждением. Исключительно «по причине симпатии» к капитану. Домогательства к подруге также принимались во внимание.

– Но, поди, теперь, проверь! Да и Вы же знаете Концова! Когда

Наташа задала ему этот вопрос – ну, почему он нарушил инструкцию – наш герой ответил, что все нормальные люди выходят в двери! Представляете себе?!

Платон Иванович лишь мгновение помедлил с резолюцией.

– Нет, он не кобель… не в смысле: «чёрный». Он – хамло!

Михаил Николаевич тактично не стал вступать в дискуссию: с одной стороны – свой брат-офицер, с другой – железные доводы штафирки. Да и пора уже было начинать выручать коллегу из беды – пусть сам он и был её эксклюзивным творцом.

– Да уж, удружил нам капитан, нечего сказать… Что будем делать? Судя по Вашим словам, его неделю ещё нельзя будет показывать?