Александр Черенов - За спиной адъютанта Его превосходительства. Книга вторая

Обычно о человеке в таком состоянии говорят, что он лишился дара речи или у него не было слов. Данный случай явился исключением. Когда Наташа пришла в чувство, у неё были слова. Много слов. И она даже собралась их сказать – но передумала.

– Это не годится.

Реакция Концова была вполне предсказуемой.

– Что?! Да я над этим письмом весь день просидел! Как последний дурак!

Наташа хотела выйти с подтверждением – но ей посчастливилось.

– Да что Вы можете понимать в литературе?!

Поскольку Наташа «хранила гордое терпенье» – в наборе с молчанием – Концову пришлось сменить тональность. В плане биения на сознательность.

– Ну, Вы же сами поручили мне это дело? Ну, в смысле, написать?

– Да, поручила.

Наташа слегка «отступила от линии». В целях профилактики эксцессов.

– Написать. Письмо, а не трактат на тему максимального использования ненормативной лексики в русской письменной речи. Извините, Павел Андреич, но под Ваше письмо надо ещё найти стойкие уши. Ну, чтобы при чтении вслух они не завяли.

– Для того и писано!

В словах Наташи Концову наверняка послышалось одобрение.

– И, потом: нельзя так… с автором! Давайте спорить! Давайте дискутировать! Глядишь – и родим истину!

Наташа усмехнулась. Явно на тему «Ну, и гусь же ты, Павел Андреич!» Она не ошиблась в оценке Концова – но это не облегчало задачи оппонента. Для пользы дела ей требовалось смягчить оценки – и пролиться, если не елеем – то, хотя бы, бальзамом.

– Вообще-то, Павел Андреич, основную мысль Вы ухватили

верно. Да и изложили её убедительно – даже масштабно. Только пятнадцать листов – это…

– ???

Встречный взгляд Концова. И – не вполне вопросительный.

– …это – пятнадцать листов. Если, кто и осилит Ваш труд – то уж точно не пан атаман. Политики, дорогой Павел Андреич, привыкли к чётким и кратким формулировкам! Поэтому всё письмо должно укладываться не на пятнадцати листах, а на половине страницы. Дальше третьего предложения атаман и читать не станет!

С чувством глубокого удовлетворения Наташа отметила – на всякий случай, про себя – как Концов начал быстро сдаваться и «сдуваться». От автора в его лице остались только испачканные чернилами манжеты. Теперь можно было расщедриться ещё на несколько капель бальзама на израненную душу Концова.

– …Но, повторяю, основную мысль Вы, Павел Андреич, передали верно: угрозы и оскорбительный тон! Правда, в плане объёма и формулировок Вы… как бы это выразиться помягче… Ну, нельзя так писать официальному лицу! Нынче так не пишут! Ну, сами послушайте… Читаю с купюрами.

Наташа откашлялась. Дальше ей пришлось откашливаться «до самого финиша».

«Ясновельможный пан атаман! Если ты, … твою мать, сукин сын и сучий потрох, хохлацкая морда, галушка недоеденная, пропустишь через свою территорию банду Якина, то мы тебя, козла вонючего, выбляд…»

Тут Наташе уже пришлось не откашливаться, а зайтись в кашле. Выходила она из него багрового цвета – и вряд ли только от физических нагрузок.

– Извините, но дальше я читать не могу не только вслух, тем более при мужчине, но даже и про себя!.. Я понимаю, что Вы исходили из лучших побуждений. Но сегодня и запорожцы написали бы письмо турецкому султану иначе!

Наташа заблуждалась относительно художественных и литературных предпочтений Концова. Картинных галерей Павел Андреич не посещал, книг не читал, а в учебниках для церковно-приходской школы, каковую он с трудом окончил в объёме четырёх классов, иллюстраций такого рода не было. Возможно, именно за то, что он был столь «девственно чистым», его и любили женщины. Во всяком случае – в том числе и за это. Поэтому Концов и не думал подражать: писал, как Бог на душу положит. И не его вина была в том, что Бог «положил», не скупясь.

– Вот, в силу этих причин Ваше сочинение и не годится.

Наташа украдкой покосилась на капитана – и всё же перешла от вводной к резолютивной. Рискнула.

– Его следует заменить другим. Вот этим.

Концов взял в руки листок, молча прочитал – и сделал «страшную» мину.

– И это – всё?!

– Этого достаточно.

– А я старался! Я надрывался!

Капитулируя, Павел Андреич махнул рукой, вздохнул – и определил лист в нагрудный карман. Беспартийная Наташа имела теперь основания перекреститься хотя бы в душе.

– Кстати, а как Вы замените письма? Пакет-то будет опечатан! Вы продумали механику дела?

Вместо ответа Концов «убил» её презрительным взглядом.

По этой причине «убитой» осталось лишь вздохнуть и развести руками.