Борис Пьянков - Ловушка для фотографа – 2. Детективная повесть

Редкие пешеходы не могли ответить на мои вопросы, а остановить с расспросами проезжавший мимо джип с мигалкой было равносильно провалу. В итоге посещение Серебряного бора не добавило к имеющейся у меня информации ни капли, и московский адрес Хасанова так и остался для меня неизвестным.

Ну, что же, отрицательный результат тоже результат! – подумал я.

Возвращаться в отель до вечера не имело смысла. Погода была отличной, вывески на русском языке радовали взгляд, и я решил прогуляться по городу, в котором не был так долго. В районе «Октябрьского поля» сносили последние пятиэтажки, что заставило меня вспомнить о моем московском жилище.

– Может быть, мой дом тоже снесли? – приступ ностальгии внезапно оказался сильным. Добравшись до «Сокола», я сел на метро и поехал на свою окраину города, которая неожиданно для меня оказалось весьма ухоженной. В каждом дворе имелись нарядные детские площадки, а на подстриженных газонах росли цветы, – местные власти всерьез взялись за обустройство подведомственных территорий.

Моя пятиэтажка была цела. Обуреваемый противоречивыми чувствами, я вошел в подъезд. Здесь ничего не изменилось. Треснутые и немытые стекла в перекосившихся от времени рамах, исписанные подростками стены, и неистребимый кошачий запах. Я медленно поднялся на пятый этаж. В моей бывшей квартире была установлена стальная дверь.

Кто знает, какие перемены могли произойти здесь? – подумал я, нажимая кнопку звонка. Дверь не открывалась, и я нажал на звонок еще раз.

За дверью явно слышались какие-то звуки, но никто и не думал открывать ее. Я забарабанил по двери кулаком. Стук был такой, что от него должна была проснуться половина подъезда. Это возымело результат, глазок двери потемнел, а из-за двери послышался гортанный мужской голос.

– Э, зачем стучишь? Здесь никто нэт!

– Мне нужна Алина! – громко сказал я.

– Кто нужна?

– Алина!

– Алимов уже уехаль домой. Болше никто нэт!

Дверь так и не открылась. Я подумал о том, что за годы моего отсутствия могло случиться многое, и неудивительно, что в нашей коммуналке живут другие, незнакомые мне, люди.

Не следовало мне сюда приезжать, зачем бередить старое? – подумав об этом, я вышел на улицу. Во время своей прогулки я изрядно проголодался, поэтому решил перекусить. Я вспомнил, что хороший кофе варили в уличной забегаловке с поэтическим названием «Гюльнара», где я частенько завтракал, и направился в ее сторону.

В тот момент такой вариант казался мне вполне разумным. С одной стороны я был знаком с хозяином кафе лично, что гарантировало мне качество обслуживания, а с другой он никак не мог знать о приключившейся со мной истории. Правда, с тех пор, как я поел там в последний раз, прошло изрядное время. Кафе могло закрыться, или переехать в другое место, но я все же надеялся, что ничего не изменилось.

Огибая угол своего дома, я внезапно столкнулся с Глебом. Мой бывший сосед по квартире пребывал в жалком состоянии, и у него, как всегда, не было денег, чтобы опохмелиться.

– А мне сказали, что ты уехал насовсем! – удивился Глеб.

– Кто тебе это сказал?

– Алина, кто ж еще…

– Как она? – спросил я, стараясь сделать голос равнодушным.

– А что девчонке сделается? Работает, учится в педагогическом. Права получила. На той неделе шикарную «тачку» купила, японскую!

– Замуж не вышла?

– Нет! – и Глеб резко сменил тему, – слушай, ты можешь одолжить мне тысячу до получки? – голос моего собеседника стал заискивающим, – видит бог, я отдам!

– Держи! – я достал из портмоне тысячу и протянул ее Глебу, – можешь не отдавать эти деньги, только не говори Алине, что ты меня видел, ясно?

– Две тысячи, и считай, что я уже забыл об этом!

– Ладно, – согласился я, доставая еще одну купюру, – но ты меня не видел!

– Договорились, начальник!

Довольный Глеб двинулся в сторону супермаркета, а я направил свои стопы в противоположном направлении.

Хорошо знакомое мне кафе неожиданно оказалось пиццерией, и носило гордое, но несколько несоответствующее масштабу заведения имя, – «Верона». Под неоновой надписью с названием кафе, затейливой вязью было выведено: «настоящая итальянская пицца и паста». Интерьер кафе тоже изменился. Была отремонтирована барная стойка, возле которой появились высокие сидения, сменились скатерти и стулья. Со стены исчез большой жидкокристаллический экран, которым когда-то гордился хозяин кафе. Вместо него в стены были встроены колонки, из которых лились неторопливые джазовые мелодии. На стене заведения висели литографии с изображениями Рима, Неаполя, Милана, и Флоренции. Осмотревшись, я с облегчением обнаружил, что, несмотря на видимые перемены, хозяин не изменил своим привычкам. Плотного телосложения азербайджанец по имени Намиг, как и раньше, находился неподалеку от стойки.