Алекс Муров - Марш жестокой молодости

Я выпустил дымок, подумав, что мужик просто комментирует мой идиотский вид. Но причем здесь «голубцы»? В этих словах я связи не видел.

– Охиреть можно… – мужчина шумно вздохнул.

– Отчего? – спрашиваю я, снимая с лица маску, сквозь которую так плохо говорить. – Отчего можно охиреть, уважаемый? Ты о чем?

– О том, что с ума вы все совсем посходили! Хорошо, что ваши гей-парады хотя бы отменили! Хоть одно радует.

– Ты че несешь блин. Ты меня гомосексуалистом только что назвал? Я не понял!

– А как мне еще тебя назвать радужный козел?

– Какого? Какого? – я перехожу на повышенные тона. – Ты сделал такой вывод, пьяная твоя рожа? Не получал давно?

– Что ты делаешь в этой квартире? Каким ветром тебя сюда занесло?

– Я познакомился с девушкой в интернете, встретился с ней в реале, она любезно пригласила меня к себе в гости на пару палок, я согласился, пришел, выпил, вышел выкурить сигаретку на балкон, увидел на соседнем балконе тебя, и теперь вот слушаю всякий бред, что ты не несешь! – слова выстреливали из моих уст, словно пули из АК-47.

– А ты в курсе, что ты не совсем к девушке пришел в гости, соколик?

– Ну, я наверное совсем даун, не могу девушку от парня отличить. Ты меня достал, иди с телевизором трепись! – я выкинул докуренную сигарету вниз и собрался уходить.

– В общем то это не совсем парень и не совсем девушка. В наше время можно и не различить.

Я, почувствовав комок, подступивший к горлу, решил не уходить, а дослушать.

– Однажды в России, в Столице, родился мальчик, которого назвали Витей. С раннего детства Витя был не такой, как его сверстники, в отличие от них, он не любил играть в солдатики, а любил куклы, не любил штаны, любил колготки, когда другие мальчики в драках получали синяки, он глазки свои карандашиком маминым подводил и губы красил, ну и наконец, заглядывался он совсем не на девичьи зады. Родительское порицание не помогало, рос Витя педерастом и мечтал когда нибудь поменять свой пол, потому, что считал, что не тем родился. Как только родители отдали концы Богу, он, с тех денег, что они оставили ему в наследство, сделал себе операцию и осуществил тем самым давнюю мечту. – таков был рассказ соседа. – Отрезали ли там у него все, я не знаю, но факт остается фактом.

У меня отвисла челюсть от услышанного. Я понял, что нахожусь в квартире трансексуала и мной тут же овладела маниакальное желание покинуть это место, опасное как Чернобыльская АЭС, с её жителями-мутантами.

Не дослушав рассказ мужчины, я рванул обратно в комнату, поставил бутылку на стол, кинул в сторону маску, надел на глаза очки и хотел было схватить штаны, которые валялись у кровати, но это действие у меня не вышло. Я резко замер на месте, когда увидел Это. Трансексуал и извращенец, упакованный в кожаный корсет, ужавший его талию чуть ли не до 15 см в окружности, вошел в комнату и вперил в меня такой хищный взгляд, какой бывает у охотника на дичь. В руках у него я заметил стек, коими обычно погоняют лошадей, как то я зырил по ящику такие в руках жокеев, когда по каналу спорт передавали скачки.

Ох, чёрт, вот это реально самый неловкий момент…

– Вика… Вика… Твою мать… Виктор! – заговаривался я от неожиданного. – Как мне тебя называть то теперь?

– Называй меня госпожа…

– Мне в общем бежать надо. Я кое чё вспомнил. Ты извини, ты конечно замечательный человек и ты…

Транс не слабо хлестанул стеком мне по голой ляжке.

– Ты че дичь, сука, больно! – крикнул я. – Я короче… Сваливаю.

– Никуда ты не денешься. – говорил трансексуал, перегородив мне дорогу, так, что я не мог пройти к выходу из квартиры. – Никуда не денешься пока тебя не трахнут!

– Меня трахнут? – вытаращил я глаза на извращенное создание. Такой херни мне еще никто не говорил.

Схватив бутылку виски в левую руку, я задом попятился к балкону.

– Бон вояж, фрик! – с этими словами, я машу трансу на прощанье ручкой и катапультируюсь вниз с балкона. – Страпон се купи уродец!

Последовала идеальная посадка на пожелтевший газон. Когда я был подростком и паркур был дико моден, я освоил пару фишек, которые сейчас вспомнил и еще мне повезло, что квартира извращенца находилась на втором этаже. Очутившись на земле, я быстрым шагом устремился прочь. Подальше от этого дома ужасов. Еще никогда я не оказывался в таком дурацком положении. Я настолько был растерян с этим чекнутым фриком, что просто не знал, что делать. Мокасины и брюки остались в квартире, поэтому я иду в розовых тапках, без штанов, но в пиджаке и очках. Для полной ясности моего образа, мне остается набить себе на лоб татуху «Реальный мудозвон», ведь только я мог попасть в такую ситуацию.