Николай Боевкин - Постоянная времени

– Когда же кончится, наконец, эта противная война? – посетовала низенькая и полненькая мадемуазель Шуэн, любовница дофина.

– Боюсь, что еще нескоро. Впрочем, полагаю, что в Испании в этом году активных боевых действий уже не предвидится.

– Несносные мужчины, когда же им надоест воевать! – вздохнула толстушка, колыхнув неимоверным бюстом.

Злые языки утверждали, что именно выдающимися формами эта простушка приворожила наследника престола.

– Напротив, сударыня, войну по большей части поддерживают дамы – те, что стремятся держать своих мужей подальше от дома.

– А мужчины и рады развлекаться там с испанками вместо того чтобы заниматься собственными женами, – презрительно заметила побочная дочь короля Франсуаза Мария де Бурбон, муж которой славился неуемным распутством.

– Герцог Орлеанский, мадам, только что вместе со мной участвовал в кровопролитном сражении, – ответил ей Грильон. – Уверяю вас, ему там было вовсе не до развлечений.

– И все же, граф, поведайте нам, каковы испанки? – живо поинтересовалась какая-то дама.

– Они восхитительны… – ответил тот. – Но француженки все же лучше, – галантно добавил он после акцентированной паузы.

– Скажите, господин де Грильон, почему вы не носите вами же придуманный галстук? – спросила, раскрасневшись от смущения, молоденькая дочь бригадного генерала де Карвуазена.

– Я освободил место, чтобы придумать что-нибудь новое после битвы под Альмансом, – ответил граф.

Придворные дамы дружно рассмеялись. Однако они явно льстили Грильону, поскольку моду на галстуки «а-ля Стейнкерк» ввел вовсе не он, а сам маршал Люксембург, получивший прозвище «Обойщик Нотр-Дам» за то, что после Неервиндена захваченными полководцем вражескими знаменами были увешены все стены собора. Дело было так.

В августе 1692 года французские войска во Фландрии стояли неподалеку от местечка Стейнкерк. Вильгельм Оранский напал на лагерь на рассвете, когда его никто не ждал. Союзники принялись методично выкашивать поспешно выдвинутый заспанный французский авангард. Обезумевшие от ужаса солдаты бросились врассыпную, сея хаос и панику. Назревала катастрофа. В эту критическую минуту наспех одетый Грильон, тогда еще совсем молодой человек, собрал своих драгун и с ходу атаковал неприятеля. Упоенные легкой победой союзники уже не ожидали серьезного сопротивления и в смятении остановились. На помощь подоспел полк Полье во главе с принцем де Конти. Вместе со спешившимися кавалеристами Грильона они какое-то время сдерживали натиск пришедшего в себя противника. Это дало французским войскам живительную передышку. Люксембург подтянул элитные гвардейские подразделения Королевского дома и, перейдя в контрнаступление, наголову разбил врага.

После блестящей победы под Стейнкерком маршал появился перед его величеством в довольно экзотическом облике. Вместо того чтобы повязать галстук как положено, он небрежно намотал его на шею, а концы просто просунул в петлицу. На недоуменный вопрос короля, горячего приверженца прекрасного во всех проявлениях, и не терпящего неаккуратности даже в мелочах, Люксембург пояснил, что именно в таком виде предстал перед ним офицер, вовремя подоспевший со своим отрядом и остановивший неприятеля. Шутка очень понравилась Людовику, и он повторял ее потом многократно. Дошло до того, что галстуки, повязанные таким необычным образом, носили даже некоторые патриотически настроенные дамы.

Сам же Грильон своей главной заслугой в том сражении считал вовсе не галстук, и даже не те драгоценные мгновения, которые он выиграл для перегруппировки войск, а использованную им новую тактику конной атаки. Собственно, тактика, конечно, была вовсе не нова: шведы использовали ее уже очень давно. Но во Франции кавалеристам предписывалось подойти к противнику на расстояние выстрела, разрядить в него все имеющиеся заряды и только потом бросаться вперед со шпагами наголо. Иногда взаимная перестрелка продолжалась в течение нескольких часов.

В то памятное утро соображать было некогда и исполнять обычные боевые приемы – тоже. Поэтому граф приказал своим драгунам пустить лошадей в карьер и ударить по неприятелю безо всякого промедления, пренебрегая встречным огнем. Грильон действовал тогда по наитию; но потом, поразмыслив, пришел к выводу, что так необходимо атаковать всегда. Получалась сплошная выгода: во-первых, у неприятеля нет времени прийти в себя, перестроиться и организовать достойное сопротивление. Во-вторых, стрельба на таком расстоянии все равно почти бесполезна, а заряженные пистолеты будут гораздо нужнее в ближнем бою. И третье, самое главное – солдаты довольно быстро привыкают стоять под обстрелом несмотря на то, что рядом падают убитые товарищи. Привыкнуть же к виду несущихся на тебя во весь опор всадников невозможно.