Валерий Иванов - Тени подземелий Мезерицкого укрепрайона

Мы, однако, сделали вид людей, увлеченных сугубо выпивкой и только ей. Старик плеснул в стаканы по порции отдающего кукурузой пойла, и мы дружно к ним приложились, стараясь не встречаться с ним взглядом.

Делать нечего, полицейский прошел к барной стойке, где подобострастно изогнувшимся хозяином ему сразу был вручен полный стакан какого-то местного зелья. Он его опрокинул без замаха и потянулся за следующим. Разумеется, бесплатно — за счет заведения, как и водится во взаимоотношениях между полицией и питейными заведениями.

Затем он еще раз окинул зал фальшиво-рассеянным взглядом, сфокусировался на нас, и вышел, вновь не делая труда прикрыть за собой входную дверь.

Налицо был сыгран какой-то спектакль, но что-то в нем явно не сложилось с финалом.

— Как тебе понравился сегодняшний вечер с его премиленькими наворотами? — поинтересовался у меня Старик по возвращении в отель.

— Безобразие, конечно… Но, кажется и у тебя напрочь отсутствуют некоторые тормозные центры, — попытался пошутить я.

Но состоявшийся нешуточный стресс не располагал к шуткам.

— Врубай блю-туз! — рассердился Старик. — Первое — внезапный интерес местной полиции к каким-то обычным туристам. Припомни, в каких это странах у нас когда-либо проверяли документы. Второе — попытка спровоцировать драку в этом кабаке совершенно нам незнакомым ниггером. И третье — по-твоему, эта полицейская тварь появилась в этот момент совершенно случайно?

Мы начали строить различные версии, но ни одна из них не подходила, ввиду полнейшей алогичности последующего поведения негра и не давала своей целостной картины. Логичным финалом было бы привлечение нас «по всей строгости» и заточение в кутузку. Да и вообще, чем мы могли привлечь такой неожиданный интерес в этом городке?

Почти весь следующий день мы занимались покупкой необходимого снаряжения и лишь ненадолго заглянули к нашему французу с целью уточнения некоторых технических вопросов. Но вечер неожиданно внес новую нервозность в наш быт. И мы ощущали ее все последующее время постоянно.

Опасаясь возможной прослушки, мы стояли на небольшом балкончике нашего номера, отбивались от москитов и горячо обсуждали все плохое, что пытается мешать нам жить в здешних краях.

Цвеньк! С этим звонким звучанием что-то впилось в деревянную перекладину оконной рамы. Мы дружно обернулись на этот звук и увидели крохотную оперенную стрелу, впившуюся в дерево и слегка вибрирующую оперением. Старик выдернул ее и с интересом стал рассматривать.

— Не думаю, что такой снайперской пулей кто-то хотел поразить нас обоих и сразу…, — с недоумением протянул он, — наверное, местные пионеры в охотников за скальпами играются… Ты смотри — острая какая зараза…

С этими словами он попробовал указательным пальцем острие стрелы. И здесь мне внезапно припомнились всякие истории про индейских охотников за черепами, вооруженных духовыми ружьями, пуляющими стрелками, замоченными в смертельном яде кураре.

— Стой! — заорал я, — Не трогай эту гадость! Брось ее!

Старик в испуге отшатнулся и выронил стрелу.

— Уходим с балкона!

Мы бросились в свой номер и закрыли балконную дверь.

— Что такое? — Старик смотрел на меня с явным удивлением. — Какая муха тебя укусила?

— Яд ку-ра-ре! — раздельно произнес я, тяжело дыша от волнения, — Даже самая мизерная доза его смертельна… Ты оцарапал палец?

Мы бросились разглядывать его палец, для мельчайших подробностей, под ярким светом фонарика и с помощью увеличительного стекла. К счастью палец был цел, никаких следов царапины на нем не было. Палец, тем не менее, был тщательно вымыт с мылом и обработан чистым спиртом. Казалось, все обошлось.

Но к утру, вся рука Старика полностью распухла, напоминая собой длинный и толстый батон докторской колбасы, а он стал испытывать весьма ощутимую тягучую боль. Мы изрядно струхнули, ожидая самых плохих последствий.

Местный лекарь, к которому нас направил портье, все же нас успокоил. Он выразился примерно так: если бы яд проник в кровь, синьор лежал бы уже в гробу, а так — ничего страшного, обойдется. Яд проник всего лишь под кожу и оказал свое воздействие только на ткани и мышцы.

Какой это яд, он сказать не смог, мол, всяких ядовитых тварей здесь многие сотни. И дал нам каких-то таблеток, которые нужно принимать через каждые два часа. Это было утешением, хотя и страшноватеньким. Что же это за яд, лишь прикосновение к которому, чуть не лишило жизни.