Валерий Иванов: Тени подземелий Мезерицкого укрепрайона

Именно в этой армии, в дивизионной разведке 44 гвардейской танковой дивизии служил мой дед. Его воинское звание сержант. В Польше, при штурме фортификационных сооружений Мезерицкого укрепрайона крупнокалиберной пулей из немецкого пулемета ему оторвало большую часть коленной чашечки. После чего он был комиссован из армии и вернулся домой на Смоленщину.

Воевать он начал в сентябре 1941 под Вязьмой. Закончил… Вот я и пытаюсь установить, когда он закончил и за что получил орден Красной Звезды. В детстве его рассказы я слушал, к сожалению, вполуха. Как «языка» брали — да, интересно, а остальное…. Сейчас я пытаюсь восполнить эти пробелы, читаю различную мемуарную литературу. Вдруг где-нибудь и мелькнет его фамилия….

Звонит мобильный телефон. Смотрю на номер — это звонит Старик.

— Ты где? — спрашивает он. Судя по голосу, Старик в крайнем возбуждении.

— На даче.

— Давай, подъезжай ко мне, — почти кричит Старик, — мне тут такое попалось!

Пока я соображаю, как бы отвертеться от поездки — жара, ехать в город не очень хочется, он будто читает мои мысли….

— Или нет, — говорит он, — я сейчас сам подъеду — так будет быстрее.

— Ну, давай, — говорю. А сам думаю, — что еще за срочность? Похоже, пришел конец беззаботному лежанию в тени яблони и сейчас придется отправляться на какие-нибудь раскопки….

Подъежает его джип. Старик выходит из машины. В руках у него зеленая полупрозрачная папочка с какими-то бумагами.

Садимся на скамеечку в тени винограда. Ему просто не терпится поделиться со мной чем-то важным. Без всякого предисловия, он отщелкивает кнопочку на папке осторожно достает оттуда потрепанный лист бумаги и бережно кладет его на скамейку. Я протягиваю за ним руку.

— Э-э-эй, — кричит он, — осторожно только.

Я беру бумагу с величайшей аккуратностью. Это бланк заполненный немецким готическим шрифтом. Истертый на сгибах, кое-где, до дыр.

В левом верхнем углу бланка жирным шрифтом отпечатаны две больших эсэсовских молнии. В верхнем правом — черный немецкий орел с зажатой в когтях свастикой. Остальное, кроме некоторых цифр мне непонятно.

— Я уже забыл, когда читал Гете в подлиннике, — пытаюсь пошутить я.

Но Старик серьезен. Он осторожно отбирает у меня бумагу и кладет ее на краешек скамейки.

— Вот перевод, — коротко говорит он и достает из папки другую бумагу.

Канцелярия ГАУ Восточная Пруссия

Особо секретно (3 экз).

Экз. № 2

12.01.1945 г. Кенигсберг

ПРИКАЗ № 23/17-ос

1. Обербургомистру Кенигсберга доктору К. Вилю подготовить для эвакуации и сдать по описи ценности Московского зала Королевского замка командиру 3 танковой дивизии СС «Мертвая голова» Г. Беккеру.

2. Командиру 3 танковой дивизии СС «Мертвая голова» бригадефюреру СС, генерал-майору войск СС Г. Беккеру обеспечить вывоз ценностей морским путем в порт Данциг на крейсере «Эмден». Складировать указанные ценности, до особого распоряжения, в объект «Халльсдафф» укрепрайона «Мезериц». Обеспечить их охрану.

Хайль Гитлер!

Гауляйтер-Президент Восточной Пруссии

Рейхскомиссар Украины и Галиции

СС-Оберстгруппенфюрер и генерал-оберст полиции Э. Кох

— Так, — говорю я медленно, — бумага, конечно, весьма интересная… Где взял?

— Хде узяу, хде узяу — купиу? — отвечает Старик фразой из какого-то белорусского анекдота. Видно, что его распирает довольство и гордость.

И это, действительно, так. Старик скупает различные старые бумаги, фотографии, удостоверения и прочие раритеты, связанные, в основном, с армией и карательными органами различных государств.

На мой вопрос: зачем это тебе? — Улыбается и говорит: мне не пригодится — сыновья подрастают. Им не понадобится — государству сдам — в музей… Это же живая история, без прикрас….

— Это приказ об эвакуации Янтарной комнаты, — говорит он гордо, не дожидаясь следующего моего вопроса.

Я смотрю на перевод еще раз и пожимаю плечами.

— Здесь нет упоминания о Янтарной комнате, — говорю я.

— Правильно, — Старик невозмутим, — но здесь говорится о ценностях Московского зала из Королевского замка Кенигсберга.

— И, что?

— А то, что янтарная комната хранилась в Московском зале замка. Вместе с сокровищами, вывезенными немцами из Свято-Успенского монастыря Киевско-Печерской лавры и другими ценностями, награбленными в музеях СССР. Московский зал является самым большим помещением замка, его длина 83 метра. А Московским он назван потому, что там прусские короли принимали Петра I, любившего простор….