Владимир Владимиров - Другая реальность. Книга 1

Георгий засунул приготовленную заранее записку в пустой патрон 16 калибра, заткнул пыжом и прикопал у левой вешки. Об этом они договорились с Федорычем, если патрон на месте, значит он еще в пещере.

Вытащив из рюкзака спецснаряжение – небольшой плоский рюкзачок с сухпайком и аптечкой, закрепил все это, а также боезапас к своему карабину, расставаться с которым не собирался, на разгрузке, оставшейся у него со времен службы в морской пехоте.

Теплую верхнюю одежду и лыжи закопал в снег, все искусно замаскировав. На все про все потратил немного времени, не более получаса, значит больше времени будет для изучения пещеры. Ну, что же! Вперед!

Оказалось, вперед, налево, вниз, направо, прямо.

Кое где приходилось двигаться почти на коленях, при том, что после поворота налево создавалось впечатление, что стены прохода обработаны каким то инструментом. Минут через 20 такого, не очень спешного движения, Георгий оказался в какой-то тупиковой камере шириной полтора и длиной три метра. Он прошел ее до конца, осмотрел стены, не найдя никаких щелей, вернулся назад и, повернувшись, в сердцах выругался:

– Надо же, обманка, тупиком оказалась пещера! —

А затем выдал фразу на латыни

– Errare humanum est, Est modus in rebus (человеку свойственно ошибаться, всему есть предел) —

При первых звуках латыни ему показалось как-будто что-то изменилось. Когда он закончил фразу, то увидел, как задняя стена, у которой он недавно стоял, падает на пол, при этом грохота нет, стена, которая оказалась плитой сантиметров тридцати толщиной, мягко легла на пол.

Самообладание ему позволила сохранить только его спецподготовка во время флотской службы. Но мысль о том, что с ним было бы, если бы он стоял ближе к той стене, заставила мурашкам пробежаться по спине до самых пяток. При этом про себя нашел силы съюморить – « хорошо, что плотно не завтракал, а то бы тут его и оставил».

Итак, Сезам открылся. Не зря, все таки, в преданиях и сказках нам из поколения в поколение передается информация, приходит час, и эта информация срабатывает.

Вот только пещеры с сокровищами за этой дверью не оказалось. Это был вход в какое-то овальное помещение, именно помещение, другого слова он подобрать не мог.

Пол, стены, потолок были идеальной гладкости, но пол не скользил, стены и потолок потихоньку начали светиться, и яркость плавно увеличивалась. Посередине помещения находился постамент, по бокам две колонны высотой метра полтора.

Подойдя ближе, Георгий увидел, что на полу обозначены контуры для подошв, а на верхних плоскостях боковых колонн контуры локтей с ладонями. Причем для пяти пальцев рук предусмотрены углубления, и первые фаланги пальцев как бы углублялись в стаканчики. Как только пальцы погрузились в эти стаканчики, Георгий почувствовал, что его в пространстве стабилизирует какое-то силовое поле, прозвенел гонг, и свет начал плавно гаснуть.

От звука гонга Георгий дернулся и вытащил пальцы из стаканчиков, силовое поле пропало, свет опять начал набирать яркость. Эта ненавязчивость, готовность следовать его желаниям успокоила Георгия, и он вернул руки на место.

Опять возникло удерживающее поле, сработал гонг и начал гаснуть свет. Вдруг возник неожиданный спазм, головокружение, свет померк, и Георгий потерял всякую ориентацию в пространстве и времени.

Детство и юность Георгия прошли в Приморье на берегу Японского моря среди сопок Сихотэ-Алиня.

Свободу передвижения по окрестностям родители никогда не ограничивали, достаточно было сказать куда собираетесь с друзьями, на скалы, на сопки, или за три перевала.

Всем премудростям общения с окружающей природой, будь то море или тайга, обучал отец, который с малых лет лет брал Георгия с собой в свои скитания по окрестностям с ружьем и удочками, и порой они забирались достаточно далеко.

С самого раннего детства Георгий впитывал красоту Природы, в ее самых естественных проявлениях. В каждом времени года было свое очарование.

Зима хоть и коротка, но ветрена и снежна. Мальчишки успевали всласть накататься на санках, лыжах и коньках, благо сопок хватало и на лихих спусках было переломано немало лыж. Морская бухта и впадавшая в нее речка позволяли попробовать коньки и на морском и на речном льду.

Оттепели приходили к концу февраля, лед в бухте набухал и становился опасным для катания и рыбной ловли. Зато в лесу чувствовалось дыхание приближающейся весны, появлялись проталины и на них робкие побеги подснежников. После таяния снега, до появления первых листьев, сопки покрывались цветами багульника и это было поистине волшебное зрелище.